Филипп Ли: Общий знаменатель

— Середина лета на дворе, тётя, какой семинар? — сделал следующий вброс Морриган, второй раз заставив её неуклюже подыскивать оправдания.

— Можно преподавать не только в России, — наконец нашлась она, но судя по дешёвым джинсам и блузке с блестящими буквами Guci, преподавала она где-то посреди китайского рынка. — И вообще, вам здесь не положено! Я иду за охраной.

Тётка раздражённо бросила на землю сигарету, растёрла ногой и потянулась к дверной ручке.

Морриган с надеждой взглянул на необитаемую будку вахтёра и вздрогнул. Над ней висела летающая тарелка.

В отличие от современных киношных НЛО, представлявших из себя прогрессивный транспорт с гуманоидными пришельцами, эта летающая тарелка хоть и выглядела в точности как с постеров шестидесятых, была всего метра два в диаметре. Чем-то она напоминала модные последнее время квадрокоптеры. Но отсутствие винтов и натужного балансирования сразу давали понять, что этот объект не принадлежит к земным технологиям.

Окинув быстрым взглядом двор в поисках пути к бегству, Морриган раздражённо выругался на тётку, задержавшую его здесь:

— Тварь!

В следующий миг сознание стэндапера померкло, а течение жизни перед глазами превратилось в темноту.

— Им это с рук не сойдёт! Это уголовное преступление — насильственное лишение свободы. Они не только в тюрьму сядут, я им устрою сладкую жизнь — министр будет лично извиняться…

В какой-то миг, выплывая из небытия, Морриган жутко обрадовался хриплому голосу, принадлежащему недавно знакомой женщине, ведь это означало, что он не у пришельцев, а всё там же, где помнил себя последний раз. Однако проморгавшись, он обнаружил, что его голова лежит на металлическом полу, а перед глазами стоит бутылка дешёвого шампанского. Илья заворочался, пытаясь отвернуться, но чьи-то сильные руки взяли его за ворот тёмно-зеленой Nietzsche Adult и бережно привели в вертикальное положение. Взгляд Морригана сфокусировался, и последняя надежда на то, что всё обошлось, исчезла: вокруг были знакомые по предыдущим похищениям холодные серые стенки «накопителя» — металлического глухого короба без всяких дверок и технологических отверстий, в который его помещали каждый раз перед экзекуцией.

— Странно. В первый раз попадаю сюда не один, — пробормотал он.

— Вы уже были здесь? Это ФСБ? Или Нацгвардия? Меня будут искать! У меня тоже есть связи! Это всё из-за тебя, постмодернист хренов. Теперь в понарошку?! — под напором опасных обстоятельств тётка односторонне перешла на «ты». — Я же ничего не знаю! Ни-че-го!

— Привет, Илюха. Меня Кузьма зовут, — вмешался вдруг ещё один присутствующий.

С близкой стороны этот Кузьма оказался примерно похож на того типа, что хотел добраться до Морригана после выступления. Как дополнительный признак той несостоявшейся встречи это косвенно подтверждала и бутылка шампанского. Однако сейчас в нём больше не таилось и следа той озорной лихости, что угрожала Илье сразу после стэндапа.

— Привет, Кузьма, — согласился на вынужденное знакомство Морриган.

— Чо как тут? Ты в курсах, вообще? Я перепил малёха, не помню, как здесь оказался, — владелец бутылки был спокоен и вежлив, как и полагалось вести себя в незнакомой «хате».

— Нас пришельцы похитили, — без лишних предисловий объявил Морриган доступную информацию.

Кузьма чуть задумался и хмуро уточнил:

— Украинцы?

— Нет, настоящие инопланетяне, — продолжил терпеливо просвещать неизвестное Илья. — Вы же оба стэндап слушали — я там всё рассказывал. Похищают, опыты проводят, потом отпускают.

Кузьма сразу постарался зафиксировать немаловажное:

— Анальным зондом?

Морриган вдруг поймал себя на мысли, что вот он — тот самый момент. Долгие годы он мечтал обрести Доказательство. Когда его истории получат наконец заслуженный вес и прямой смысл, стряхнув с себя покрывало стэндаперской небывальщины. Когда он наконец сможет произнести те желанные слова: «Я же говорил!».

— Я же говорил, — тихо произнёс он, и мир погас снова.

В этот раз Морриган очнулся первым. Он обречённо приготовился к яркому свету, озонированному воздуху и анальной экзекуции, но оказалось, что они по-прежнему в «накопителе». Рядом без сознания лежал Кузьма. Тётка исчезла.

Однако она тут же напомнила о себе. Истошный крик разорвал тишину за тонкой металлической стенкой. Тётка вопила тем самым страшным криком, которым орут убиваемые люди, не собирающиеся больше беречь голос для дальнейшей жизни.