Роберт Абернети - Скальпель Оккама (сборник)

Учитель обошел его вокруг, заложив палец за борт жилета. Он не смотрел ни по сторонам, ни себе под ноги, а поэтому то и дело спотыкался о выбоины в некогда замощенном дворике. Мадам Эрто стояла в дверях; горло ее пересохло, ладони взмокли, она была вся переполнена тревожным ожиданием, как на приеме у врача.

Естественник подошел вплотную к стволу, осторожно поскреб грубую кору, погладил узловатые наросты и сделал несколько шагов назад, словно любуясь картиной на стене музея. Потом он повернулся к хозяйке.

— Мадам. — Голос его дрожал от волнения. — Вы являетесь владельцами уникальнейшего явления природы. Это — баобаб.

— Не может быть!..

— Уверяю вас, мадам! И причину этого чуда еще предстоит выяснить. Насколько я знаю, даже Ботаническому саду не удалось акклиматизировать во Франции этого прихотливого гиганта. Я сам бы никогда не поверил, если бы не убедился собственными глазами… Вы позволите, я надеюсь, сделать об этом сообщение на заседании Общества естествоиспытателей?

— Разумеется, — по-девичьи зарделась она.

Впервые в жизни мадам Эрто принимала решение, не спросив об этом мнения Эрто-отца. Собственно, он и был владельцем дерева — ведь Марсель, отбивший горшок у людоедов, подарил его сорок лет назад именно ему.

Ну, а затем повалил народ — господа из Общества, господа из Музея, из муниципалитета, из Академии наук. Это была публика чинная, спокойная и обстоятельная. Некоторые, правда, качали недоверчиво головой, щупали листья, пробовали их на запах и на вкус, брали пробы земли, но хлопот с ними не было. А вот когда нагрянули журналисты, которых и господами-то назвать можно было с трудом, тут уж только держись. Они беззастенчиво лезли на ствол — «для ракурса», как они утверждали, — бродили по дому, задавали самые дурацкие вопросы и щелкали, щелкали своими камерами. Особым вниманием пользовалась фотография Марселя, успевшая пожелтеть и приобрести достоверность исторического документа. Мосье Эрто не поленился достать с чердака шинель своего покойного отца и сокрушался, что так нерасчетливо выменял сорок лет назад каскетку на перочинный ножик со сломанным лезвием. Вот бы знать, что она еще пригодится!

Теперь, когда калитка хлопала, чтобы впустить почтальона или молочника, Эрто уже не могли сдержать вздоха разочарования: они привыкли к высоким посетителям. Правда, публикации в ученых изданиях и в прессе принесли им множество корреспондентов, писавших со всей Франции и из-за границы на непонятных языках. У Эрто просили рассаду или отводки для приживления баобаба на Юге, Севере, Западе и Востоке. Непонятные письма тоже, очевидно, содержали аналогичные просьбы. Пришлось Эрто дать объявление в газете о том, что баобаб является его исключительной собственностью и он, к сожалению, не может удовлетворить желающих, хотя и благодарит их за интерес к выращенному им в результате хлопотливых трудов чуду природы.

В одно прекрасное утро примчался курьер на мотоцикле, доставивший пакет с сургучными печатями. В пакете оказалась бумага, подписанная министром культуры и еще какой-то важной шишкой из министерства сельского хозяйства. Баобаб был взят на государственный учет. Да-да, как исторические памятники и заповедники, наравне с Нотр-Дам [39] Нотр-Дам (Notre-Dame de Paris — франц.) — собор Парижской богоматери. и Версальским садом. И то верно — разве Дерево не было уникальным на всю Францию явлением?

Баобаб в Пятнадцатом округе! Как только удалось ему прижиться между гаражом и дансингом, в земле, нафаршированной кабелями, коллекторами и коммуникациями? Об этом долго спорили газеты, когда им нечем было занять своих читателей. Специализированные издания, касаясь «проблемы баобаба», выдвигали весьма правдоподобную версию. Дерево, по их мнению, выжило потому, что его корни согревала магистраль теплоцентрали, а подпочвенные воды питали его солями, к которым баобаб привык в далекой Африке.

Все жаждали подробностей о происхождении Дерева. Эрто успел подзабыть истории, рассказанные его отцом, и теперь выдумывал свои собственные. Видимо, он унаследовал богатое воображение, потому что эти истории в его живом изложении привлекли внимание кинопродюсера, решившего сделать на их основе фильм с завлекательным названием «Баобабы не улыбаются». К сожалению, из затеи ничего не вышло — то ли у продюсера кончились деньги, то ли его внимание переключилось с баобабов на что-то другое, столь же неулыбчивое, но за первым предложением, сделанным по телефону, ничего не последовало. Особенно огорчена была мадам Эрто, заранее присмотревшая себе маленькую роль хозяйки большого баобаба.