Йен Макдональд - Вишну в кошачьем цирке

— Что ты делаешь в пятницу? — осведомилась матушка.

— Ну, не помню точно, какие-то дела в офисе.

— Отмени их.

— Что? — Он в любом случае никогда не отличался прекрасными манерами, но тогда просто помешался на компьютерах.

— Мы едем к доктору Рао.

— К доктору кому?

— Доктору Рао. В клинику Сваминатан.

Он знал имя. Знал клинику. Весь Дели, даже компьютерные чудаки, знали о странных и удивительных детях, выходящих оттуда. Ему просто нужно было капельку времени, чтобы яйца его оттаяли и опустились обратно с того теплого местечка в промежности, куда втянулись от ужаса.

— Пятница, одиннадцать тридцать, к самому доктору Рао. Мы делаем ребенка.

Этого не случилось ни в пятницу, в одиннадцать тридцать, ни в следующую пятницу. Прошло еще шесть пятниц, и после первичной консультации, и выписанного чека, и медицинских обследований, и бесед наедине с матерью и отцом им предложили выбирать из меню. Это было меню, как в самом изысканном ресторане, какой вы можете себе представить. Мои родители захлопали ресницами. Интеллект — да, красивая внешность — да, улучшенная концентрация — да, расширенная память и улучшенное запоминание — да, здоровье, богатство, сила, удача — все, что было у Вин Джохара. И кое-что еще.

— Увеличенная долговечность?

— Ах да, это новинка. Новая технология, только что лицензированная.

— Что это значит?

— Именно то, что написано.

Мои родители снова заморгали.

— Ваш сын, — поскольку они конструировали именно меня, — будет наслаждаться жизнью гораздо дольше обычного, полный сил и здоровья.

— Насколько дольше?

— Вдвое против современных человеческих норм. Скажем, для людей вроде нас, состоятельных, образованных, из среднего класса, имеющих доступ к качественной медицине, это на данный момент восемьдесят лет. Умножьте на два.

Они заморгали в третий раз.

— Сто шестьдесят лет.

— Как минимум. Вы должны помнить, что медицинские чудеса случаются каждый день. Каждый божий день. Нет причин, чтобы ваш сын…

— Вишну.

Отец уставился на мать с открытым ртом. Он не знал, что уже есть имя. Он еще даже не понимал, что во всем этом у него вообще нет права голоса. Но яйца его понимали, съеживаясь в своих свободных-и-вентилируемых-полезных-для-спермогенеза шелковых боксерах.

— Господь Вишну, владыка и хранитель. — Доктор Рао склонил голову в знак почтения. Он был старомодным человеком. — Вы знаете, я часто размышлял, как процессы зачатия, вынашивания и родов отражены в десяти инкарнациях Господа Вишну: рыба — неугомонный сперматозоид, черепаха Курмы — яйцеклетка, спасение Варахой земли со дна океана — оплодотворение…

— А как насчет карлика? — спросил мой отец. — Брахмана-карлика?

— Карлик, да, — протянул доктор Рао. Он говорил медленно и, казалось, по мере приближения к концу предложения забывал, о чем вел речь. Это приводило к тому, что многие ошибочно считали его глупым, в то время как он просто пытался правильно сформулировать заключение. В результате он нечасто давал интервью, как телевизионные, так и в Сети. — С этими карликами всегда проблема, верно? Но ваш сын, несомненно, будет настоящим брахманом. И Калки, да, Калки. Тот, кто положит конец темной эпохе Кали. Как знать, возможно, он увидит, как гибнет этот мир в огне и воде и зарождается новый? Да, долговечность. Это очень хорошо, но тут есть пара небольших неудобств.

— Не имеет значения. Мы берем это. У Деви Джохар этого нет.

Итак, моего отца отослали с пластиковым стаканчиком ловить свою священную рыбу. Мать пошла с ним; чтобы сделать это актом любви, но больше потому, что не доверяла ему в смысле западной порнографии. Несколькими пятницами позже доктор Рао длинной иглой извлек из моей матери кучку черепах-яйцеклеток. Отец для этого был не нужен. Чистая биология. Доктор с замедленной речью делал свое дело и извлек из океанских глубин своих искусственных маток восемь эмбрионов. Выбран был один: «Я! Я! Маленький я! Я тут! Посмотрите на меня! На меня!» — и меня имплантировали в матку моей матери. Именно тогда обнаружилось первое неудобство: удвоенный срок моей жизни покупался ценой вдвое более медленного развития, чем у обычных людей, не-брахманов. После шестнадцати месяцев беременности, шестнадцати месяцев тошноты по утрам, и метеоризма, и плохого кровообращения, и испорченных вен, и недержания, и болей в спине, но хуже всего — невозможности курить моя мать с отчаянным воплем: «Наконец-то! Наконец! Вытащите из меня эту проклятую штуку!» 9 августа 2027 года родила, и я появился на сцене, новый игрок в пьесе.