Грег Кокс - Планета обезьян. Война

«Почти закончили», – подумал Ракета.

Времени это заняло больше, чем он предполагал, но наконец последние обезьяны покинули загон, и остались только он и Цезарь. Он повернулся к своему вожаку, готовый покинуть проклятый лагерь, и увидел Цезаря, стоящего у ворот загона. Вожак не отрываясь смотрел на освещенную изнутри сторожевую башню. Ракете пришло в голову, что смотрел он на нее на тот случай, если вдруг Полковник снова подойдет к окну. Ракета был доволен тем, что окно оставалось пустым… по крайней мере на какое-то время.

Не желая искушать судьбу, он подошел к Цезарю. Привлекая внимание, прикоснулся к плечу вожака.

«Пойдем», – позвал он жестами.

Но Цезарь остался стоять, не сделав попытки сдвинуться с места. Его изумрудно-зеленые глаза оставались прикованными к освещенному окну на башне. Ракета не понимал, отчего Цезарь медлит. Все обезьяны давно покинули лагерь, и не было никакой необходимости задерживаться или продолжать следить за Полковником.

– Цезарь? Что случилось?

Не сводя глаз с башни, Цезарь ответил:

– К тому времени, когда они проснутся, вы уже будете в горах. – Он повернулся к Ракете, лицо его было мрачным. – Поспеши, тебе уже пора идти.

Ракета внезапно понял, что сам Цезарь не собирался идти с ними.

– Без тебя? Нет!

Намек на сожаление показался на решительном лице Цезаря, но он не уступил. Цель была ему ясна с того момента, как он нашел свою жену и первенца убитыми в их собственном доме.

– Морис был прав, – сказал он. – Я такой же, как Коба. Он никуда не мог деться от своей ненависти, – Цезарь еще раз бросил мстительный взгляд на башню Полковника. – А я никуда не могу деться от своей.

Ракета попытался переубедить Цезаря, сказать ему, что обезьяны нуждаются в нем больше, чем Цезарь нуждается в отмщении. Но потом вспомнил свою собственную ярость, когда Коба убил Эша. Если бы Коба был жив и находился в этой башне вместо Полковника – Ракета знал, что он бы чувствовал себя точно так же, как себя сейчас чувствовал Цезарь, и принял бы точно такое же решение.

Он кивнул, соглашаясь с неизбежным. Ему очень хотелось остаться и помочь Цезарю отомстить, как раньше, но остальные обезьяны все еще подвергались опасности. Он был нужен Морису и остальным.

«Я должен уйти», – догадался он.

Даже если он никогда больше не увидит Цезаря.

Цезарь, наверное, тоже понял, что это была их последняя встреча. Он сделал шаг вперед, прислонился своим лбом ко лбу Ракеты, и так они застыли на мгновение, прощаясь. У Ракеты перехватило горло, когда он вспомнил, как он и Цезарь начинали вместе, как враждовали много лет назад и какой длинный извилистый путь они прошли.

Неужели они подошли к концу этого пути?

Цезарь оторвался от Ракеты и посмотрел другу в глаза.

– Иди, – сказал он.

Ракета неохотно повернулся и пошел к входу в туннель. Потом оглянулся через плечо и посмотрел на Цезаря в последний раз, прежде чем спуститься вслед за остальными.

Он желал удачи своему другу.

И смерти Полковнику.

«Быстрее! – думал Плохая Обезьяна. – Быстрее, быстрее!»

Оставаясь рядом с выходом из туннеля, чтобы помочь взрослым обезьянам вылезти наружу, он заметил, как Морис повел стайку детей через ледяную равнину к подножию горы. Едва они подошли к ближайшему склону, как земля задрожала под ногами у Плохой Обезьяны. Грохот становился все громче и громче.

Сбитый с толку и испуганный, Плохая Обезьяна посмотрел в сторону громадной стены, защищавшей вход в лагерь. Часовые на стене явно были также возбуждены приближающимся шумом. Они пристально всматривались вдаль и показывали руками туда, откуда доносился грохот. Плохая Обезьяна замешкался, а потом тоже направил бинокль в ту сторону, откуда доносился шум. Холодная волна страха растеклась у него по спине, когда ужасный источник грохота попал в фокус.

«Другие люди! – догадался Плохая Обезьяна. – Идут сюда!».

В снежной мгле вдали засверкали огни, прорываясь сквозь темноту и кружащиеся хлопья снега. Вслед за огнями появилась колонна громадных бронированных машин, приближавшаяся к лагерю по широкой замерзшей долине. Их тяжелые протекторы вырывали в снегу глубокие борозды. Даже ярость зимы не останавливала их медленное уверенное приближение.

По всей длине стены зазвучали сигналы тревоги. Сражение между вступившими в войну людьми вот-вот должно было начаться.

И несчастные обезьяны оказались между двух огней.

«О нет, – подумал Плохая Обезьяна. – Только не сейчас!»