Рэки Кавахара - Васильковый гуру меча

Тысячи раз за день отрабатывал Харуюки этот удар, и постепенно хорошие удары стали получаться чаще. Но несмотря на это, ему так и не удалось поцарапать вольфрамовый шар, и он так и остался во дворе павильона. В свой последний, сто сорок пятый день, Харуюки нанёс десять идеальных ударов подряд, затем погладил серую поверхность, прощаясь с неуязвимым противником, и покинул павильон. Накануне установился уровень “Лунный свет”.

Самой короткой дорогой до министерства обороны была улица Гайэн-хигаси, но Харуюки опасался столкнуться на ней с сильными Энеми, поэтому перемещался переулками. Выйдя на улицу Ясукуни в Акэбонобаси, он вдруг увидел перед собой Энеми Звериного Класса, а за ним — удирающих бёрст линкеров, которых он даже узнал.

Как-то раз Харуюки уже доводилось сражаться с опаснейшим Огнеметателем. Увидев знакомого врага, он инстинктивно кинулся в бой, разрубил Пределом щиток над слабым местом противника и вдруг понял, что с его аватаром что-то не так. Чудовищно прочная бронепластина показалась ему мягче мармелада. Если дело в том, что он вошёл в транс, много суток сражаясь с вольфрамовым шаром, то долго такое состояние не продлится.

Поняв это, Харуюки попросил Кобальт Блейд начать операцию нужно можно скорее, однако…

— Эх ты! Мы ещё даже не начали, а ты весь в царапинах и ржавчине!

Когда Харуюки прибыл на парадную площадь министерства обороны, Лайм Белл встретила его строгим выговором.

— Это ведь и на здоровье сказалось, да?! Сколько у тебя процентов осталось?!

— Н… не волнуйся, ещё много. Все эти царапины и коррозия из-за того, что я спал на гравии, иногда попадая под кислотные дожди “Прогнившего леса”…

— Что-о?! Ты зачем под ним валялся?! Поспи здесь хоть часок!

Харуюки не умел спорить с приказами подруги детства и взглядом попросил помощи у стоявшего рядом Циан Пайла, но тот лишь покачал головой.

И пока Харуюки думал, что ему делать…

— Ворон-сан, выслушаешь меня? — вдруг услышал он голос Скай Рейкер и повернул голову.

Одетый в белое платье голубой аватар сидел в коляске.

— Насколько мне известно, — задумчиво продолжила Скай Рейкер, — в Ускоренном Мире нет такого системного понятия как транс, а психологическое просветление — или, как его ещё называют, сатори — длится даже не час, а считанные секунды. Если ты сейчас ощущаешь нечто похожее, то поверь — короткий сон ему ничуть не навредит.

— Н-но… — Харуюки погладил рукоять Ясного Клинка левой рукой. — Я хочу сделать всё возможное ради спасения семпая. Если честно, мне даже не хотелось убирать клинок в ножны. Если есть час свободного времени, я лучше буду тренироваться, а не спать.

Рейкер в ответ вздохнула и попыталась возразить, но её перебил другой девичий голос, прозвучавший очень властно.

— Ку-сан, если ты говоришь, что хочешь быть полностью готов к битве, то сейчас ты должен отдохнуть.

Повернув голову, Харуюки наткнулся на решительный взгляд овальных линз Ардор Мейден.

— Мей-сан…

— И это не совет, а приказ «Элемента»!

С этими словами Мейден грациозно присела на круглую мраморную ступеньку у основания одной из колонн.

— М! — сказала она, хлопая себя по коленям в алых штанах хакама.

— М?.. — переспросил Харуюки.

— М!

Харуюки вновь посмотрел на Такуму, и тот кивнул — вместе с Тиюри. Смирившись с неизбежностью, Харуюки улёгся рядом с Утай и положил голову ей на колени.

“Я в таких условиях никогда не усну!” — подумалось ему, однако…

— Весенний стелется туман. За ним далёкий диск луны. Цветов успеха лепестки плывут по небу всё быстрей * 19 Песня театра Но. .

Стоило тихой песне Утай коснуться ушей, как Харуюки будто ощутил на щеке тёплый ветерок. Почудился аромат цветов и тёплые лучи. Сознание мигом провалилось на глубокое дно.

Харуюки мигом опомнился и распахнул глаза. Он торопливо заморгал и напомнил себе о том, что засыпать нельзя …

— Ты так мирно спал, Ку-сан, — раздался над головой голос Утай.

Он поднял глаза и посмотрел в юное лицо аватара, предложившегося свои коления в роли подушки для его головы.

— Э-э… но я отключился всего на секунду…

— О чём ты, Кроу? Ты сопел на коленях Мей-тян минут пятьдесят! — возразила сверху Тиюри.

— Что-о?! — Харуюки вскочил на ноги.

Действительно, с тех пор, как он прилёг на колени Утай, на площади стало в разы больше дуэльных аватаров, но главное — он чувствовал себя свежим и бодрым, будто спал не пятьдесят минут, а восемь часов.