Ларри Нивен: Мошка в зенице Господней [litres]

Слава богу, что эти районы не подверглись бомбардировке.

Иногда такое случалось: города-крепости держались благодаря спутникам планетарной защиты. У военно-космического флота не было времени на затяжную осаду, а имперская полиция получила приказ покончить с мятежниками – возможно, малой кровью, но все-таки покончить. Упорствующую мятежную «Госпожу Свободу» постепенно превращали в поля сверкающей лавы, где не выживал никто. Впрочем, над некоторыми поселениями были воздвигнуты черные купола поля Лэнгстона. И что потом? Кораблей, чтобы доставлять продукты, преодолевая межзвездное пространство, не хватало – и на планете начались эпидемии и голод.

«Но иного пути нет», – подумал Род.

Человечество необходимо сплотить под властью единого правительства – убеждениями или силой, – чтобы столетия Сепаратистских войн никогда больше не повторялись. Каждый имперский офицер видел ужасы, порожденные кровопролитными войнами, – именно поэтому академии разместили на Земле, а не в столице.

На подлете к городу Род увидел первые отметины сражений. Круг перепаханной земли, вдали – развалины крепостей, разрушенные бетонные трассы транспортных систем. Затем показался почти нетронутый городок, уцелевший в границах круга защитного поля Лэнгстона. Он не слишком пострадал: когда поле было снято, сопротивление тут же прекратилось. Только фанатики продолжали сражаться с имперскими космодесантниками.

Флаер пролетел над руинами высотки, разрушенной упавшей посадочной шлюпкой. Видимо, ее сбили, но пилот успел поквитаться с обидчиками.

Флаер обогнул городок, снизив скорость, чтобы подлететь к посадочным докам и заодно не выбить ни единого оконного стекла в зданиях. Дома были старые, в основном созданные по углеводородной технологии, для чего, похоже, сносили целые кварталы, заменяя их свеженькими современными постройками. Ничто не напоминало о городе Первой Империи, когда-то возведенном на этой земле.

Флаер сел на площадку на крыше Дома правительства, и Род понял, что скорость можно было и не снижать. Почти все стекла в оконных рамах уже повылетали.

На улицах бурлили толпы людей, но ездили исключительно колонны военных машин. Некоторые прохожие просто стояли, другие стремительно вбегали в магазины или вылетали обратно на улицу.

Изгородь под током, возведенную вокруг Дома правительства, охраняли солдаты в серых мундирах имперских космодесантников.

Блейн вылез из флаера, перебрался в лифт и спустился на этаж, принадлежащий генерал-губернатору. Во всем здании не было видно ни одной женщины, хотя обычно имперские правительственные учреждения кишели ими. Вероятно, Блейн слишком долго пробыл в космосе – но ничего не поделаешь, надо привыкать. Он назвал свое имя пехотинцу, сидевшему за столиком администратора – парень держался так прямо, будто проглотил шомпол, – и стал ждать.

Блейну совершенно не хотелось думать о том, что произойдет в кабинете через несколько минут, и потому он коротал время, разглядывая пустые стены. Все декоративные украшения, трехмерная звездная карта с имперскими флагами, реющими над провинциями, и прочее, чему полагалось быть в приемной генерал-губернатора планеты первого класса, исчезло. Остались лишь безобразные пятна на стенах.

Наконец охранник провел его в кабинет. За массивным столом восседал адмирал сэр Владимир Ричард Джордж Плеханов, кавалер орденов Св. Михаила и Св. Георгия.

«А где же его превосходительство господин Гарун, – удивился Блейн. – Неужто придется беседовать с адмиралом наедине?»

Но спустя мгновение Блейн понял, что ошибся: возле окна стоял капитан Кзиллер, непосредственный начальник Блейна на «Макартуре».

Блейн заметил, что система прозрачности окон полностью вышла из строя и стены кабинета украшали только глубокие царапины. Мебель тоже куда-то подевалась. Даже Великие Символы – корона и космический корабль, орел, серп и молот – словно испарились, а ведь они всегда висели над дюралепластовым столом. Кстати, Род не помнил, чтобы в кабинете генерал-губернатора имелся стол из простого дюралепласта.

– Командор Блейн по вашему приказанию прибыл, сэр.

Плеханов рассеянно отсалютовал, а Кзиллер даже не повернул голову, чтобы поприветствовать Блейна.

Род вытянулся по стойке «смирно»: адмирал пристально смотрел на подчиненного.

– Доброе утро, командор, – произнес адмирал, нарушив тишину.

– Доброе утро, сэр.

– Впрочем, не совсем доброе. По-моему, мы не виделись с моего последнего визита в Круцис-Корт. Как поживает маркиз?