Римма Кошурникова - Тропы «Уральского следопыта»

Капитан отдал приказ готовиться к старту.

На прощанье облетели Милену. Планета была действительно хороша…

Она и сейчас красива — даже лучше: на ней развели леса, уже насчитывается двадцать два города. Грини — четырехпалые — уступили ее землянам. Они вовсе не такие плохие ребята, как о них подумал экипаж «Радуги». Сейчас об этом знает каждый ребенок… Правда, в их организме больше железа, у них другой цвет лица и другая кровь. И кислорода им нужно минимум — в богатой кислородом атмосфере грини быстрее старятся. Милена оказалась для них не очень-то подходящей планетой. Грини посетили ее за две сотни лет до прилета землян. За это время они открыли массу планет, более пригодных для них, чем Милена. А Милену отдали нам и даже сняли свое название — Хаттль. И вирус они уничтожили сразу. Ничего страшного в вирусе не было. Он действует только на психику, да и то в определенных границах. По мнению грини, это идеальный способ знакомить с собой гостей из других миров. Сон запоминается во всех подробностях. А с изменением магнитного поля исчезает. Экипаж «Радуги» освободился от снов, как только выскочил из магнитного поля Милены.

Грини охотно пошли на контакт с землянами. Ведь они были люди, такие, как мы. И как галакты с Арктура — кто теперь об этом не знает? И никто в космосе никого не боится. Потому что взаимное уважение — высший критерий в отношениях между цивилизациями.

Черноглазый мальчик перевел дух:

— Я кончил.

Провел рукой по лбу, стирая испарину. Ему очень хотелось получить высший балл.

После минутного молчания заговорил электронный педагог:

— Хорошо, Шахруддинов. Вы осветили вопрос достаточно. Хотя чуть-чуть торопились и кое-что передали в вольной интерпретации. Например: «Женька Бурмистров…» Его звали Евгений Павлович.

— У меня друг — Женька Задоров, — пытается выправить дело Шахруддинов. — Он все время маячил у меня перед глазами… И космонавты с «Радуги» называли Бурмистрова — Женька.

— То — космонавты, — мягко поправляет ученика педагог, — а то — вы, Элам…

После секундного размышления Элам соглашается:

— Понимаю.

— И еще, — продолжает педагог, помигивая зелеными индикаторами. — Следовало рассказ вести от третьего лица, а вы, Элам, вели рассказ от первого лица. Этим вы оживили повествование, но получилось, будто вы были непосредственным участником экспедиции. Кстати, именно поэтому вам не всегда удавалось выдержать тон повествования. И последнее: следовало бы добавить, что название планеты Тройчев придумал в честь своей невесты Милены Бранко и что у кошки Муфты никаких снов не было…

— Можно, я добавлю сейчас? — спрашивает Элам, видя, что из шестнадцати глазков на панели зажглось четырнадцать — окончательная оценка его ответа. Эламу очень хочется все шестнадцать.

— Нет, — говорит педагог. — Сейчас добавить нельзя. Надо все делать своевременно. Идите и отдыхайте. Четырнадцать баллов — совсем не плохая оценка, Элам. Право же, очень хорошая!..

Десятая внеземная заслуженно находилась в центре внимания всей планеты: в сотне километров от станции висел огромный корабль пришельцев.

Жизнь на станции кипела. На десятую слетались специалисты разных профилей, гостей оказалось так много, что пришлось развернуть дополнительные емкости и перевести внутренние службы на замкнутый цикл: Виктор Иванович, Вера и Саша просто не справлялись с таким хозяйством.

Решалась самая главная, самая первоочередная проблема: как установить Контакт? С чего начать? Потому что земляне хотя и мечтали, сколько себя помнили, и ждали, и искали братьев по разуму, а вот когда встретили — растерялись…

Пришелец, похоже, решал аналогичную проблему. Он не удалялся и не приближался, он летел параллельным курсом и никаких попыток вступить в контакт не предпринимал.

Если вы встретите мальчика или девочку, которые мечтают полететь в космос или, еще хуже, пожить на орбитальной станции, — поставьте их в угол, не давайте неделю мороженого, а лучше всего — запретите включать телевизор. Лишь бы они выбросили эту глупость из головы! Потому что несчастнее «космических» детей нет никого на свете.

Бегать нельзя, да и негде. Трогать что-либо категорически запрещается. Подходящей компании нет: ни подраться, ни поиграть. А когда приезжают гости, вроде как на Десятую, то и совсем плохо.