Хадзимэ Камосида - Кошечка из Сакурасо 7 [ЛП]

«Большое спасибо, Горничная. Буду теперь три дня терпеливо ждать и обдумывать методы работы».

«Прилежный Сората-сама — это так мило».

«А мне вот не до веселья!»

Парень отправил яростное сообщение, но ответа от Горничной не пришло.

— Надо мной даже ИИ прикалывается…

Для начала надо сделать то, что необходимо. Сората взял анкету Рюноске о дальнейшем обучении и вписал туда «Факультет медиа, предмет — программирование».

— Слушай, Канда-кун, — обратилась к нему сидевшая рядом Нанами. — Ты спросил у Масиро про обучение?

— Что? А, кстати, нет, не спрашивал.

Если учесть, что Масиро прославилась как гениальная художница, и если отбросить её никудышные успехи в обычных предметах, то ей наверняка позволят поступить в университет искусств Суймэй. Если на то пошло, то она и в Суйко бы не поступила, умея только лишь рисовать, особенно учитывая, что каждый раз в конце триместра она набирала ноль баллов по непрофильным предметам…

Настолько картины Масиро были уникальны. Наверняка любой университет мечтал заполучить ее в качестве студентки. Но за последний год Сората только и видел, как Масиро вливает свой энтузиазм в мангу, и парень уже сомневался, что девушка непременно решит ходить в университет. Ведь она хочет больше времени уделять рисованию манги…

Сората снова достал мобильник и настрочил сообщение сугубо по делу.

«Что насчёт университета?»

Но кнопку «отправить» не нажал и, немного подумав, стёр сообщение, символ за символом.

Лучше будет спросить у Масиро лично, когда будет время. И как только Сората принял решение, звонок известил о конце классного часа.

— Та-ак, ну ладно, на сегодня всё~

После окончания церемонии открытия и классного часа Сората, Масиро и Нанами не пошли в Сакурасо. Вместо этого они сначала отправились в ближайший продуктовый за бэнто, а потом устроили обед в столовой, где никого не было.

Они планировали посетить церемонию поступления в час тридцать пополудни. Родители Сораты не смогли приехать из Фукуоки, потому вместо них ради Юко придётся пойти Сорате.

Из-за событий на выпускной церемонии учителя их тормознули на входе, но когда Сората объяснил, что его младшая сестра поступила, его на удивление легко пропустили внутрь. А вместе с ним и Масиро с Нанами.

Церемония поступления, пускай в немного напряжённой атмосфере, шла своим чередом.

Вперёд вышла Хасэ Канна, представитель новых учеников, для приветственной речи. Зачитывала приветствие она с таким спокойным видом, настолько холодно, по-взрослому себя вела, что совершенно не походила на ровесницу Юко, которая то и дело беспокойно оглядывалась по сторонам. Слушая речь представителя, Сората в душе сочувствовал Юко.

За исключением этого никаких странностей не произошло, и церемония поступления благополучно завершилась.

А потом…

— Я тоже пойду с братиком в Сакурасо!

Вопящую Юко они отправили в главное общежитие и втроём пошли к себе, попутно зайдя в торговый квартал на улице Красных кирпичей, чтобы купить еды.

Закончив готовить из купленных продуктов ужин, Сората сервировал стол в столовой. Стульев вокруг стояло четыре. Для Сораты, Масиро, Нанами… И ещё один, но не для коменданта общежития Сенгоку Тихиро, и не для жильца комнаты 102 Акасаки Рюноске. Вместе с ними вовсю уплетала готовку Сораты бывший жилец комнаты 201 Митака Мисаки. Бывшая Камигуса. В марте инопланетянка окончила Суйко, поселилась в построенном по соседству доме, да к тому же ещё и вышла (наконец!) замуж за друга детства Митаку Дзина, по которому сохла долгие годы. Теперь она ещё и стала замужней студенткой факультета графики университета искусств Суймэй.

Мисаки и после выпуска почти каждый день приходила в Сакурасо, вместе со всеми ужинала и играла с Соратой.

Сората думал, что после выселения бойкой Мисаки в Сакурасо станет пустовато, но, по сути, изменений по сравнению с прошлым годом не наблюдалось. Хотелось отмотать время назад, чтобы зря не грустить перед её отбытием.

Мисаки, которая вряд ли замечала настроение Сораты, взялась опять за своё.

— Спасибо за ужин, сосед! — воскликнула она, похитив из тарелки Сораты кусок тонкацу.

— Э! Мой ужин!

Через секунду тонкацу исчезло во рту Мисаки.

— Вечерний белок Кохай-куна мой!

— Протестую!

Вместе с яростным возмущением у Сораты изо рта вылетело несколько зёрен риса.

— Канда-кун, вытри рот и прекрати домогаться.