Виталий Бабенко - На суше и на море 1984

Хорошей руководящей породой считаются граниты рапакиви с Аландских островов. Они заметно отличаются от рапакиви Выборгского массива. Размеры кристаллов полевого шпата у них не превышают 1,5–2 см, да и цвет их значительно более светлый. Есть и другие отличия, существенные только для специалиста. Интересно, что валуны аландских пород, перенесенные ледником через впадину Балтийского моря на территорию Литвы, были использованы при сооружении известного рыцарского замка в Тракае. Вероятно, в поисках строительного материала зодчим пришлось собрать камни, в изобилии разбросанные на окружающих полях. В результате их усилий стены этой старинной крепости сегодня представляют собой хорошую коллекцию руководящих кристаллических валунов, характерных для балтийского сектора ледникового разноса.

Другие типы рапакиви тоже нашли себе применение в практике. Блоки этой породы использовались при отделочных работах в Московском метро. На станции «Новокузнецкая» часть фонарей, стоящих в центре зала, опирается на плиты типичного рапакиви с хорошо выраженными крупными включениями красно-бурого шпата.

О камнях, которые встречаются нам на каждом шагу, можно было бы рассказать еще много интересного. Каждый из них имеет свою, иногда очень непростую судьбу. «Просто камней», как «просто людей», на свете не бывает, и, чем зорче мы будем приглядываться к скромным обломкам горных пород, рассыпанным вдоль рек и оврагов, тем больше интересного сможем узнать о загадочном ледниковом прошлом нашей планеты. А ведь без знаний о прошлом нет знаний о будущем. Поэтому я хочу закончить словами Н. К. Рериха: «Из камней прошлого созданы ступени грядущего, вчера — это сегодня, сегодня — это завтра».

Смотрите под ноги, когда наступаете на камни прошлого.

Худ. Н. Хорина

С недавних пор на картах Северного морского пути появилось новое географическое название — банка Болотникова. Обычно вновь открытые банки моряки называют именами причастных к этому капитанов или судов. В данном случае составители карт акватории, примыкающей к территории Красноярского края, сделали исключение: они назвали банку именем журналиста, имевшего, правда, непосредственное отношение к ее открытию.

Жизнь не баловала его легкими успехами. Наоборот, она как бы задалась целью воздвигнуть на его пути множество препятствий. Никита Яковлевич Болотников родился 1 апреля 1905 г. тринадцатым ребенком в семье ялтинского винодела, содержателя ресторана и домовладельца, которого хорошо знал А. П. Чехов.

«Мое социальное происхождение — сын торговца, — говорил Никита Яковлевич, — не мешало мне с тринадцати лет зарабатывать собственными руками на хлеб, так как мой отец умер, когда мне было всего четыре года. Работал поденщиком на виноградниках, матросом на мусорщике Ялтинской городской управы, а в 1921 г., после освобождения Крыма, стал красным милиционером — с винтовкой в руках охранял порт, участвовал в облавах на бело-зеленых».

Потом Болотников по примеру брага, главного винодела ВСНХ, 10 лет работал по виноделию, достиг в этом высокой квалификации и должен был ехать приемщиком за рубеж. Но не поехал: кого-то из кадровиков повергло в смятение его социальное происхождение. Пришлось переквалифицироваться. Курсы бурмастеров Болотников закончил досрочно и так успешно, что был оставлен на них заведующим учебной частью.

В Арктику Болотникова «утащил» его друг — молодой инженер-геолог В. А. Полуянов, только что поступивший в Нордвикскую геологоразведочную экспедицию Н. Н. Урванцева.

Пароход «Правда», на котором шел Болотников, не смог пробиться в бухту Нордвик. Старший помощник капитана В. А. Полещук вспоминал о тех днях: «Рейс нашего судна во многом напоминал плавание к неизвестным берегам, отсюда всякие неожиданности и непредвиденные трудности. Отсутствие промеров, неточно нанесенная на карту береговая черта, плохая видимость — вот с чем мы встретились на подходе к устью реки Хатанги. Поэтому мы решили идти в бухту Нордвик не с реки, а с восточной стороны… Мы шли малым ходом, производя промеры, и держали на клюзе шесть саженей вытравленной якорь-цепи. При подходе к западной части бухты якорь стал задевать грунт, и не успели мы дать задний ход, как пароход сел на мель».