Владимир Тюрин-Авинский - На суше и на море - 1983

Опыт планирования средневекового Ельца, да и Тюмени, где работал все тот же И. Н. Мясной, поучителен и ныне. А информационная емкость городского ландшафта? А соразмерность застройки самому человеку — если и не всей застройки (от высотных домов сейчас отказаться невозможно), то хотя бы каких-либо ее элементов?

Еще одно весьма поучительное наблюдение — использование свободной планировки, отказ от сооружения зданий по красной линии и образования улицы-коридора. Даже и в наше время, когда большая плотность застройки диктуется жизненной необходимостью, вполне реально так спланировать микрорайон или другой какой-то градостроительный участок, чтобы дома стояли кучно, группами, но зато рядом с ними, вокруг них освободилась площадь, которую можно было бы использовать и для скверов и садов, и для спортивных или детских площадок, да помимо всего прочего и просто — для зелени лужаек, которых так не хватает человеку среди камня, асфальта и бетона…

Память жилого, обжитого пространства, память города — как она продолжается в новой, современной застройке? Как продолжаются в ней мысль, полет фантазии тех, кто основывал эти города, градостроителей минувших эпох? Нередко, к сожалению, вовсе не прослеживаются знаки былого, оставленные нам предками, а в результате новая застройка как бы отвергает все прежнее.

А какая это благодарная задача — попытаться понять движение мысли старых градостроителей, их замыслы, смысл их реальных свершений! Понять — и продолжить, продолжить, используя неисчислимые современные технические возможности, и развивать так, чтобы новые районы были и живописны, и неповторимы по своему облику, и создавали бы комфортные условия жизни, лучше вписывались в окружающую среду. Порой этого не происходит по многим причинам. Одна из них — мы не умеем еще читать знаки минувшего, записанные в планировке наших, идущих из прошлого, городов, не понимаем языка, на котором говорят с нами древние градостроители. А потому бесценный опыт предков еще во многом скрыт от нас.

Исследования Г. В. Алферовой привлекают внимание к этой стороне градостроительного дела, показывают великолепно отработанную веками градостроительную традицию, позволявшую создавать в средневековых городах гармоничную среду обитания человека, открывают перед нашим воображением яркую и полную смысла картину. И оживают наши предки, в черед известных имен входят городовых дел мастер Илья Катеринин, дьяк И. Г. Выродков, бывший заметной фигурой среди строителей Свияжска, крупные градостроители конца XVII в. Иван Биркин и Михаил Спешнев, — возводившие Козлов (ныне Мичуринск). И давно, казалось бы, минувшее становится по-настоящему современным, волнующим, поучительным.

Худ. Б. Сопин

Всякому, кто интересуется античной историей и географией, конечно, известно имя Страбона. Ведь без этого выдающегося географа немыслимо представить себе историю географической науки: Он не открывал новых земель, неизвестных стран, не создавал своих теорий, да и не стремился к этому. Зато он умел терпеливо и скрупулезно собирать факты, предположения, догадки, анализировать их, приводить в стройную систему. Этому занятию Страбон посвятил всю свою жизнь. Он много путешествовал и всегда вел путевые записи, всесторонне изучал труды своих предшественников и на склоне лет создал фундаментальный труд в 17 книгах под кратким названием «География». Так в начале нашей эры родилась энциклопедия, в которой было собрано все, что знали древние об обитаемом мире. Судьба оказалась милостивой к творению Страбона и сохранила его для потомков. Сегодня «География» — ценнейший источник различных сведении для историков, географов, этнографов. Ведь это одно из немногих античных произведении, дошедших до наших дней.

Несколько разделов «Географии» посвящено Черноморскому побережью нашей страны. Сам Страбон никогда здесь не был, но о далеких берегах Понта Эвксинского много писали его предшественники: Эфор, Деметрий, Артемид ор. На основании собранных ими сведений Страбон составил общее описание Северного Причерноморья. Он перечислил крупные реки, рассказал о расположенных здесь древнегреческих городах, коснулся некоторых исторических событий. Современникам Страбона, наверное, хорошо было известно, о чем идет речь. Но теперь, через две тысячи лет, некоторые указания географа не совсем понятны. При их толковании возникают споры и даже оживленные дискуссии, продолжавшиеся порой столетия. Именно так случилось с башней Неоптолема. Страбон так говорит о ней: «При устье Тиры (Днестра. — М. А. ) находится башня, называемая Неоптолемовой, и деревня, известная под названием Гермонактовой. Бели подняться по реке на сто сорок стадий, то на обеих сторонах встретятся города: один Никония, а другой, слева, — Офиусса». Эти города некогда процветали, их развалины сейчас исследуют, ученые. Но вот что это за башня Неоптолема? Где, когда, кем и для чего была сооружена? В честь кого названа? Обо всем этом Страбон умолчал, видимо, считал слишком хорошо известным. Эта башня упоминается также в перипле (руководстве для плавания типа современных лоций) анонимного автора, который поместил ее не в устье Тиры, а в 120 стадиях (18–19 км) западнее. Где же истина?