Владимир Тюрин-Авинский - На суше и на море - 1980

Стало ясно: часа через два дана будет последняя команда — направить корабль на берег. Может, выпадет кому-нибудь удача — нырнет из-под обломков, доплывет, ощутит под ногами мокрую, все же земную твердь.

…Корвет «Америка» шел на скалы. Но они вдруг раздвинулись и открыли кораблю узкий проход в глубь земли. И тут же опять сомкнулись скалы, но уже за кормой. Внезапно утих ветер, успокоились волны. В тишине и спокойствии шел корвет «Америка» по неведомому заливу.

— Удача, находка! — закричал кто-то из матросов. — Мы спасены!

Бросили якорь. Но до рассвета никто не сомкнул глаз. А когда взошло солнце, увидели моряки, что прямо перед ними закрытая с трех сторон горами красивая бухта.

И повелел генерал-губернатор Восточной Сибири Муравьев назвать залив по имени корабля — Америкой, а бухту — Находкой.

Но на берега Находки русские люди ступили лишь год спустя, когда пришла сюда на шхуне «Восток» гидрографическая экспедиция. Военный пост здесь был установлен в 1864 году, а подробную карту бухты составили лишь в 1890 году.

«Залив Америка вдается в материк на 13 километров. Бухта Находка вдается в берег почти на пять километров. Вход в бухту шириной около 2 километров. Естественная глубина — до девяти метров.

Заселение залива шло из России — сначала водными путями, а затем по Транссибирской магистрали. Железная дорога пришла в Находку в 1935 году» (из документов Находкинского морского порта).

«Находка! Твоими глазами Россия глядит в океан!» (плакат у въезда в сегодняшний город Находку).

Еду в Находку!

Кому из московских друзей ни скажу эту фразу, все удивленно тянут:

— О-го-о! В такую даль!

— Да это же рядом с Владивостоком. Каких-то двести километров по морю.

Все равно край земли!

Вот парадокс. Владивосток — это близко, потому что тысячу раз описан, снят на фото- и кинопленку. Каждый вечер, когда передают по телевидению прогноз погоды, на экране появляется знакомая уже фотография бухты Золотой Рог, белое здание владивостокского морского вокзала.

О Находке же знают мало. И потому «далеко, край земли». А это самый большой на востоке страны порт, в несколько раз крупнее Владивостокского. Да только ли его! По размаху, по мощности Находка лишь немного уступает самому большому в СССР Ильичевскому порту на Черном море. А все другие знаменитости — Одесский порт, Ленинградский, Мурманский — с Находкой и в сравнение не идут. Сегодня Находка, образно говоря, восточный причал России.

От Владивостока до Находки «по земле» — 180 километров. Асфальтированное шоссе, оживленное движение — рейсовые автобусы, такси. Но главным образом вереницы грузовиков, тянущих тяжелые металлические, контейнеры — разноцветные, с яркими знаками зарубежных фирм либо со строгой надписью «Морфлот». На каждом мелом или краской слово «Находка».

За расположенным на равнине шахтерским городом Артемом, чьи высокие черные терриконы оказались теперь совсем рядом с новыми жилыми кварталами, дорога устремляется к сопкам на горизонте начинает ползти вверх, но неожиданно опять ныряет вниз и серпантином, так и не успев выпрямиться, «ввинчивается» в большой поселок Шкотово. Рубленые сибирские избы с высокими, из темных широких досок заборами стоят вперемежку с белыми украинскими мазанками. И пейзаж этот, причудливый на первый взгляд, лучше всяких демографических справочников поясняет, откуда и как шло заселение этого района Приморья.

Шкотово — место историческое, легендарное. Тут был штаб партизанских отрядов, действовавших против белых и интервентов по всему южному Приморью. И сейчас здесь живут дети и внуки тех, кто послужил прототипом героев фадеевского романа «Разгром».

Миновав Шкотово, дорога опять ползет на сопки, перекидывается одной на другую. Старинные деревеньки в распадках чередуются с поселками городского типа, как принято сейчас говорить. Девятиэтажные панельные дома, стеклянный простор витрин, засаженные деревцами скверики.

И все же нет впечатления, что земля приморская уже прочно обжита и освоена. Вероятно, потому, что поселки — даже новые, «высотные» — не могут соревноваться по росту с могучими сопками. Им, кажется, нет и не будет конца. Вокруг и далеко-далеко впереди только вздыбленная земля в буйной густой зелени.

Но вот мелькнул синей молнией в распадке узкий извилистый залив и корабль на водной глади. Море, оказывается, рядом — дорога стремится к нему, но ей трудно пробиться через гряды гор. Залив, корабль — это еще не Находка. Она дальше, за высоченным Американским перевалом.