Александр Янтер - На суше и на море - 1978

Вместе со мной работал Дэвид Фридман из Морской лаборатории Стейница, специалист по подводному миру.

Как мы выяснили, поймать угря не так-то просто.

Будешь вскапывать руками участок вокруг норки — ничего не получится, потому что угорь буравит песок гораздо быстрее. Однако Дэвид знал, что если впрыснуть в норку определенное количество анестезирующего вещества, угря удается выкурить.

Моя студентка Филлис Анастос часто просила Дэвида помочь ей поймать угря. Для изучения перемещений угрей Филлис привязывала к голове угря тонкую нитку, а к другому ее концу прикрепляла пробку-поплавок. Так ей удавалось фиксировать все передвижения угря.

За три сезона ей удалось выяснить, что меняют свои норки, как правило, только самцы. Филлис обнаружила также, что на приближение к самке самец тратит несколько дней, т. е. передвигается в день на считанные дюймы. После спаривания самец удаляется, и у каждого партнера опять достаточно большая полусфера для кормления.

«Но я никогда не видела, чтобы самец покидал свою старую норку и выкапывал новую!» — жалуется Филлис.

И не только она — никто из нас никогда не видел, каким образом угри меняют место жительства. Покидает ли угорь свою норку и переплывает на новое место? Или же, избрав себе подругу, он прорывает к ней дорогу прямо сквозь песок? Мы так до сих пор этого не знаем.

Колония № 2. Мы с Филлис опускаемся поглубже и видим следующее: на площади около 4 квадратных ярдов гнездится 56 угрей. Ничего не скажешь, густонаселенный участок! Оказалось, что это молодняк — всего по 6 или 7 дюймов в длину. Только достигнув 10 дюймов, молодые угри-«растения» покидают свою микрообщину и рассеиваются среди взрослых.

Однако к молодежи зрелые самцы относятся отнюдь не покровительственно. Они часто делают «выпады» в сторону молодых соседей, и тем приходится зарываться в свои норки. Но как только самец поворачивается в другую сторону, молодые угри тотчас же появляются и, поднимаясь все выше и выше, начинают активно поглощать проплывающий планктон. Стоит самцу повернуться в их сторону, они сразу же скрываются.

В конечном счете молодому угрю приходится отодвигаться и уступать зону кормления взрослому угрю: чтобы составить конкуренцию старшим, надо немного подрасти. Обычно молодой угорь располагается где-нибудь на периферии колонии, там ему легче защищать свой участок и делить его с подругой. Что касается молодых самок, им, как я поняла, зачастую приходится присоединяться к местному гарему.

Мы научились «вычислять» место жительства наших угрей. Главное — это песок. Наиболее благоприятная для угрей-«растений» консистенция песка встречается на глубине от 5 до 8 футов, в стороне от коралловых рифов, где-нибудь неподалеку от устья высохшей реки, время от времени все же приносящей в море воду. А если такой участок еще и омывается богатыми планктоном потоками — более подходящего места для угрей-«растений» не найти.

В северной части залива Акаба мы с Дэвидом Фридманом увидели миллионы кишащих у дна маленьких Trichonotus nikii. Однако, опустившись на дно, мы не смогли найти ни одной знакомой норки. Я заметила, что в некоторых местах песок вскояан, видимо, какой-то крупной рыбой. Так мы напали на след злейшего, на мой взгляд, врага угрей-«растений».

Вскоре мы увидели, что к нам приближаются крупные рыбы. Это были скаты «дазиатис», пять огромных скатов, каждый величиной с крышку стола. Они проплыли мимо, и мы последовали за ними. Неожиданно они захлопали своими «крыльями», нырнули головой вперед в верхний слой песка и начали метаться из стороны в сторону, взрыхляя песок огромными грудными плавниками. На дне поднялась песчаная буря. Орды маленьких рыбок кинулись врассыпную.