Avar - Кукушкин [СИ]

Рядом с нами находилась эксперт лаборатории, женщина моих лет, представившаяся Инной Леонидовной, которая кратко комментировала каждую вещь, лежащую на столе.

— …Рубаха мужская. Ткань грубая, льняная, однотонная, сделана немеханическим способом. Швы выполнены вручную. Пуговицы отсутствуют, ворот скрепляется завязками из ткани того же материала.

На левом локте и правом боку следы ремонта с использованием ткани зеленого цвета. Ткань толстая, шерстяная. Заплатка на боку расположена на внутренней стороне сорочки, заплатка на локте снаружи. Сапоги кожаные. Кожа натуральная, предположительно козья.

Изначально цвет коричневый, потом перекрашены в черный цвет путем нанесения дегтя. Швы выполнены немеханическим способом… Штаны мужские. Ткань грубая, шерстяная… Я внимательно смотрел на каждую вещь. Эти вещи ручной работы были явно ношеные, причем мне, как историку, становилось все более очевидно, что мы имеем дело не с творчеством реконструктора или изготовителя подделок «под старину» для продажи коллекционерам, а именно с вещами той эпохи. Когда Инна Леонидовна перешла к другим вещам, то меня привлекли не дульнозарядный пистолет и не несколько мелких монет, а медный крест на простой веревке-гайтане. Я попросил разрешения посмотреть его поближе и через минуту выдал свое заключение:

— Перед нами нательный старообрядческий крест. Прямой, восьмиконечный. Обратите внимание на форму его концов: они отличаются от современных православных крестов, — после чего продемонстрировал присутствующим свой алюминиевый крестик. — Подобные кресты мне знакомы; в частности, этот похож на кресты старообрядцев с Иргиза. Вилков внимательно меня выслушал и сделал пометки в блокноте. Осмотр других предметов показал, что они соответствуют второй половине 18 века и, на первый взгляд, тоже не являются новоделами: мелкие монеты имели потертости от использования, а пистолет был в весьма запущенном состоянии. Я задумался, потом спросил Инну Леонидовну, были ли найдены какие-нибудь бумаги, но, получив отрицательный ответ, сказал Вилкову:

— Если судить по внешнему виду вещей, то они — не плод работы каких-нибудь реконструкторов или мастеров, промышляющих изготовлением предметов «под старину». Конечно, надо провести анализ материалов, чтобы определить примерное время их изготовления, но мне кажется, что эти вещи использовались достаточно долго.

— Хорошо, пойдемте, — сказал Вилков. Попрощавшись с экспертом, мы вышли в коридор и вскоре вернулись в кабинет майора. Пока майор открывал форточку, я сел на свой стул и задумчиво сказал:

— Я не знаю, где хранились эти вещи, но они хорошо сохранились и могут пригодиться нашему музею. Вилков сел напротив меня, достал лист бумаги и начал составлять протокол осмотра. За двадцать минут он извел три листа бумаги, пару раз задал мне уточняющие вопросы, после чего я прочел написанное и расписался на каждом листе.

— А теперь, когда формальности закончены, могу я задать вам несколько вопросов? — спросил я майора.

— Пожалуйста, если смогу — отвечу.

— Где найдены эти вещи?

— На нашей территории.

— Здесь? — я действительно удивился такому ответу. Вилков усмехнулся:

— На нашей территории — это значит, на территории республики.

— А более подробно?

— Этого я сказать не могу, так как у вас нет допуска.

— Но я же дал подписку о неразглашении!

— Подписка относится к тому, что вы увидели у нас, — и предугадывая мое возмущение, добавил: — Я доложу о нашей встрече своему начальству и если оно сочтет необходимым, вы получите необходимую информацию. Поблагодарив меня за оказанную помощь (в тот момент его благодарность я воспринял, как завуалированное издевательство), он проводил меня до выхода, где проследил за тем, чтобы я сдал пропуск, после чего сказал, какая машина доставит меня обратно, и попрощался. Увы, бывают дни, когда все идет не так. Мало того, что мне не объяснили, откуда вещи, которые я видел, так ещё я пропустил совещание. Конечно, практика в Крыму мне не досталась, но, слава богу, и на другие раскопки не отправили, и впервые за три года у меня внезапно стал вырисовываться полноценный летний отпуск. В тот момент я не знал, что это только начало.

Я заканчивал лекцию у вечерников, когда в дверь аудитории заглянул ассистент Паша и позвал меня к телефону.

— Скажи, что я освобожусь через 10 минут.

— Мне сказали, что это срочно.

— Кто сказал?