Avar - Кукушкин [СИ]

— Юрий Александрович, у нас немного времени, поэтому мы просим вас кратко рассказать об основных событиях, которые произошли с вами в 18 веке. А завтра, — я посмотрел на Вилкова, тот мне кивнул, — когда врачи разрешат, мы обязательно продолжим более детальный разговор. Кукушкин немного помолчал, при этом его левая кисть несколько раз сжалась и разжалась, потом посмотрел на нас каким-то лихорадочным взглядом и заговорил хриплым голосом, периодически кхекая.

— Я совсем плох. Вон и врачи постоянно хмурые, все по латыни говорят меж собой. Вы подготовьте список вопросов на завтра, я постараюсь ответить… кхее… кхее… А сейчас… — он опять ненадолго замолчал, — я расскажу, что со мной было… Его короткий рассказ был насыщен событиями, в ходе которого он упоминал и известных и малоизвестных исторических персонажей. Его жизнь, жизнь невольного путешественника в 18 век, предстала во всей неприглядности, о которой нередко забывают певцы «золотого века Екатерины». В остроге его приняли за сумасшедшего, однако за слова про отмену крепостного права и за некоторые резкие оценки царствующей императрицы приговорили к битью кнутом и ссылке в Сибирь на вечное поселение. В июне 1768 года он в составе группы осужденных был под конвоем отправлен в Сибирь. По пути попытался сбежать, но был пойман и бит. На Урале часть колодников за взятку приобрел приказчик Демидова, который отправил Кукушкина на Нижнетагильский завод. Работа по 14 часов в день, свинское отношение со стороны надсмотрщиков, недоедание — все это привело к тому, что через год он совершил первый побег. Через неделю был пойман, выпорот розгами, а после переправлен на Шайтанский завод, откуда бежать было сложнее. Два года Кукушкин проработал на отбивке криц, однако не смирился с порядками, царившими на заводе, и, улучив момент, опять сбежал. В августе 1771 года уровень воды в заводской плотине оказался мал, работы были приостановлены. Часть рабочих была направлена для заготовки леса. Вот там-то, на заготовках, он ночью проломил голову надсмотрщику, взял часть артельных припасов и сделал ноги. На этот раз ему удалось уйти гораздо дальше, однако в середине сентября он был схвачен в овине крестьянами казенного села Троицкое, куда забрел в поисках съестного и в надежде переждать непогоду.

Кукушкина этапировали в Екатеринбург и вновь бросили в острог. В остроге он встретил новый 1772 год, а также подхватил туберкулез.

После опознания его одним из приказчиков с Шайтанского завода Кукушкин был приговорен к клеймению, вырыванию ноздрей и каторжным работам. В марте 1772 года началась новая каторга. На этот раз Кукушкина, как отъявленного каторжника, отправили копать медную руду у Уткинской слободы. Тяжелая работа в кандалах, сырость, рудная пыль — все это не прибавили ему здоровья. Осенью 1773 года он уже был настолько болен, что его сняли с работ. Обессиливший и едва живой, он месяц провалялся в бараке, пока декабрьские морозы не принесли облегчения больным легким. К счастью, в то время власти особо не зверствовали: слухи о восстании Пугачева уже докатились и до заводского начальства, так что провоцировать рабочих опасались. В январе 1774 года восставшие под командой Ивана Белобородова заняли Гробовскую крепость и по заводам прокатилась волна бунтов.

Через месяц пугачевцы штурмовали Уткинский завод, после чего народ присягнул «императору Петру III», а Кукушкин, чувствуя себя в то время лучше, изъявил желание вступить в войско.

— Так вы же знаете, чем закончилось восстание Пугачева! — удивился я. — Неужели нельзя было просто уйти?

— Я хотел с войском дойти до Саранска. Пугачев-то в Саранске неделю провел, так что я как раз в июле бы на месте и оказался. А одному идти — не дойти… Как хворого, его приставили в обоз. В середине марта он повез ядра для новых пушек армии «государя императора». Его целью было как можно ближе подойти к Саранску, чтобы выйти на то место, где он оказался в момент попадания. С пугачевцами он добрался почти до Казани, однако тут судьба вновь повернулась к нему спиной. Их обоз столкнулся с небольшим драгунским отрядом и хотя сопровождавшие казаки и башкиры смогли отогнать врага, во время атаки Кукушкин получил тот страшный шрам на голове и потерял глаз. Спасло его тогда то, что атаковавший драгун смог дотянуться до него лишь концом палаша, однако страшная рана поставили крест на его дальнейшем продвижении к Саранску. Вместе с несколькими ранеными он был оставлен в одной из деревень, где провалялся в течение полутора месяцев. Потом, помня о судьбе пугачевского восстания, с попутными обозами отправился на юг, где надеялся пересидеть грядущие карательные экспедиции. По счастью, его план удался. Примерно в августе 1774 года он добрался до берегов Иргиза, где были поселения староверов. Несмотря на то, что он был чужаком, его приютили в одной деревушке, как «борца против власти Антихристовой». Возможно, тут сыграла роль его слабая подкованность в вопросах религиозных споров между никонианцами и староверами, и его готовность принять старую веру. А может и то, что он работал на заводе с железом и мог быть полезен для общины. Как бы там ни было, карательный поход царских войск, ловивших и вешавших пугачевцев, он благополучно пережил. Староверы его не выдали, а в то время, как через село шли каратели, он прятался в «пещи» — скрытой от посторонних рукотворной землянке, которая могла стать и местом упокоения особенно ревностных последователей «древлего благочиния», предпочитающих уморить себя голодом, дымом или огнем, но не осквернить душу общением с «служителями Сатаны». По его словам, на Иргизе он прожил четыре года, и все это время мечтал о возвращении и ждал случая, который позволил бы ему добраться до заветного поля. Среди староверов он пользовался некоторым уважением, как страдалец за правду и как помощник местного кузнеца, однако полностью своим так и не стал. Свежий воздух, чистая вода, травяные отвары местной знахарки и регулярное, хотя и несколько однообразное питание поправили его здоровье, однако излечить от туберкулеза не могли. Зимой 1779 года случай представился. Среди староверов до сих пор существует много разных течений, каждое из которых считает себя более православным, нежели другие. Одной из крупнейших и богатых вплоть до прошлого века была Рогожская община в Москве, возникшая после эпидемии 1770 года. Достаточно сказать, что к концу 19-го века в общину входила целая плеяда самых известных русских промышленников и купцов. Рябушинские, Солдатенковы, Морозовы, Гучковы были из старообрядцев. В январе 1779 года с Иргиза в Москву отправился обоз. Официально обоз вез на продажу воск, мед и пшеницу, неофициально же с обозом шли несколько представителей староверческих общин, которые были приглашены в Москву на тайное собрание для обсуждения вопросов веры.