Кирилл Берендеев - Мир внутри

Вскоре не стало Главного, а еще спустя какое-то время Света ушла ко мне. Макс недавно рассказал, что перед этой эскападой он имел разговор с Васей, и сразу же после бегства тоже. Тот его уговорил не искать, а просто подождать, сколько бы времени ни ушло, ведь кто, как не он способен одним ожиданием своим добиваться куда большего, нежели другие бросками на открытые двери.

И после катастрофы, когда Света вернулась, Вася тоже просил ждать. Мы тогда расползлись снова, я работал в Медвежьих озерах, это недалеко от Монина, на станции слежения, Макс остался в Звездном городке, инженером-инструктором на тренажерах, Вася преподавал, не верилось, что обучал новобранцев в двадцать девять, но он и не был похож на молодого человека. Света, упертая, не умеющая остановиться и оглянуться, занималась с новым отрядом женщин-космонавтов, своих ровесниц, из которых только одна, Света Савицкая, отправилась за пределы неба. Она ездила ко мне рейсовым автобусом, когда снова становилось плохо, когда боль не отпускала и сил выгребать одной против течения не было, а Макс, а что Макс, он привык, страшное для нее слово, привык к своей заводи, а я так не могу, ты же знаешь. И тебе плохо без меня, это знаю я.

И мы оставались, жили и ждали, помогая друг другу жить и ждать. Макс тяжко воспринимал эти отлучки, начавшиеся, он видел, он все видел, еще во времена его дублерства. Но не мог воспрепятствовать им, ничего не противопоставлял, я думал, упорство, нет, не только, еще и уговоры Васи, знающего меня прекрасно, а еще и понявшего последствия нашего союза.

За неделю до катастрофы у нас случился разговор, приблизивший ее к бесповоротному утомлению от наших отношений. Начавшийся с вопроса, я удивлялся: странно, она же переносит мою тихую гавань, что ей мешало тогда, все это время, у Макса? Я не понимал, я был настолько слеп, что посмел спросить об этом напрямую. Сейчас вспоминать об этом неприятно, вот стоило помянуть, как луч света, пропоров тучи, ударился в полировку соседнего стола, немедля меня ослепив. Дурная игра природы, я отвернулся, Света зачем-то стала извиняться, мол, подожди, накопим на твои глаза, вот Вася поднимется. Я только рукой замахал, ну как можно так говорить, в самом деле. Макс молчал, глядя прямо перед собой. Потом накрыл своей лапищей мою ладонь, кивнул. Все так, все путем.

Так, как это было во время первого группового в августе шестьдесят второго. Главный решил дать Васе раздышку, отправлялись к звездам я и Макс. Странное сочетание, но, видимо, Главный решил перепробовать все. Моим дублером стала Света, Максовым – понятно, Вася, он шутил на эту тему, вот мол, будет повод работать не покладая рук, чтоб стране не позориться. Хотя изначально одобренный балаган все равно продолжился, нашими лицами стали Андриян Николаев и Павел Попович. Их и носили на руках, начиная со дня посадки. Впрочем, о чем это я, оба позднее, пусть и много позднее, но летали в космос. А пока же они замещали нас, как и мы их, каждый отрабатывая свое.

Нам с Максом предстояло свести наши аппараты на максимально возможное расстояние – желательно километр, или меньше, проверив ручное управление, а затем развести. Те, кто придут следом, Вася со Светой, должны состыковать два шарика, объявив тем самым о новой победе человеческого разума. В том, что на будущий год полетит эта пара, мы уже не сомневались. Главное, чтобы этот полет прошел удачно.

А вот этого, к сожалению, не случилось. Я полетел первым, сутками позже отправился Макс. Спецы, готовившие оба старта, сделали невозможное, корабли вышли на орбиту друг подле друга, всего-то в шести километрах. Оставалось только подвести и развести. Вот только моя система забарахлила, едва только я коснулся ее. Шарик около суток оставался почти недвижим, приближаясь к своему соседу по метру в час, Главный торопил, одергивал, требовал. По прошествии первых суток решили созвать новое совещание, наверное, Главному предлагали отменить все и возвращать космонавтов, ведь и так успех, он отказался. А затем аппаратура, прежде выдававшая в час по чайной ложке, неожиданно сработала на полную, мой шарик неуправляемо понесся навстречу другому, точно в играя в бильярд, все попытки отключить систему не срабатывали. Когда до цели оставалось меньше сотни метров и я мог видеть Макса в большой иллюминатор его корабля, автоматика, наконец, перехватила управление. Шарики замерли совсем рядом, Макс говорил, что видел своими глазами мое серое от ужаса лицо, хотя вряд ли, расстояние не позволяло.