Владимир Контровский - Заданное значение судьбы

Этот сон был странен и наполнен смутными видениями.

Человека несло по волнам времени и пространства, швыряя как щепку в бушующем океане. Он летел вверх сквозь Первородную Тьму навстречу прокалывающим мрак остриям звёзд и падал вниз, в неведомую бездну. От стремительности этого бега-полёта-падения его сердце то замирало, то вдруг начинало неистово колотиться, силясь вырваться наружу через узкую теснину горла. Человек задыхался, погибал и одновременно испытывал блаженство от прикосновения к таинству, хотя и не понимал сути происходящего. Он умирал и вновь рождался среди зыбких теней и что-то шепчущих голосов, и Вселенная тонкой дымкой просачивалась меж его пальцев. И наконец, его выбросило на мокрый песок реальности, и сон откатился шипящей волной прибоя, возвращая сознанию дар осмысления окружающего.

Диего открыл глаза.

Его окружала темнота, такая плотная, что её можно было потрогать. Потом откуда-то пришёл робкий свет, чуть рассеявший тьму, и проступили неясные очертания каменных стен. "Катакомбы, - подумал Рохо. - Но какой странный сон мне снился!".

Он откинул одеяло, удивившись ощущению под пальцами: ему показалось, что ткань на ощупь была не совсем такой, как всегда: она пружинила как-то иначе. Диего привычным движением опустил ноги на пол и огляделся. "Да, это наш грот - грот Старших. Ложе, стены, каменный свод над головой, дверной проём". В полутьме угадывались контуры мебели, и ему показалось, что интерьер изменился: вчера стол и кресла стояли вроде бы не так. И свет, золотисто-голубоватый, проникавший в грот снаружи, из коридора, сквозь щель в неплотно задёрнутом дверном пологе ("А почему дверь открыта?), не слишком походил на обычное освещение пещер Миктекасиуатль. Он нашёл ступнями свою обувь и удивился: мягкие то ли туфли, то ли короткие сапоги показались ему непривычными. "Хм, неужели Сирин вчера… Сирин? Какая Сирин?!".

Диего резко обернулся. За его спиной на широком ложе спала женщина, разметав по подушке волну чёрных волос, прошитых серебряными нитями. Она лежала на боку, спиной к нему, и он не видел её лица. "Мерседес? Или… Сирин?". Рохо осторожно дотронулся до её обнажённого плеча, чувствуя, как его сердце начинает сдваивать удары. Женщина сонно вздохнула, повернулась и открыла глаза.

– Рой? Ты почему не спишь? До утра ещё…

Диего Рохо онемел. Мысли взвихрились, как ворох сухих листьев под порывом ветра. "Рой? Какой Рой? Ах, да, Рой: ментор по прозвищу Призрак, - в сознании что-то щёлкнуло, - так меня зовут… Но ведь я…".

– Рой? - повторила женщина, вглядываясь в его лицо. - Что ты… Рой? - в её голосе появилась неуверенность, граничащая с испугом. Она привстала, протянула руку, коснулась его щеки, а потом вдруг отдернула ладонь. В глазах женщины плескалось непонимание.

– Диего?

– Мерседес… - Рохо облегчённо вздохнул. - Это ведь ты, да?

– Я… не знаю… - растерянно ответила она. - Я…

– Тихо, тихо, - Диего успокаивающе обнял жену (это была она, его Мерседес, только не совсем она ). - Что ты чувствуешь? У тебя ничего не болит?

Он понимал, что задаёт глупые вопросы, но ему надо было её успокоить, а уже потом объяснить - или хотя бы попытаться объяснить, - то, что он и сам ещё не понимал до конца.

Однако Мерседес оказалась молодцом. Она легко соскочила на пол, накинула поверх ночной рубашки нечто среднее между туникой и платьем (и очень похожее на любимый домашний халат Мерседес) и повелительно произнесла:

– Свет!

Грот наполнился тёплым свечением. "Магия, - подумал Диего. - Живой свет!". А Мерседес тем временем огляделась, подошла к выходу из грота и провела пальцами по чуть дрогнувшей от её прикосновения завесе.

– Так, - сказала она, поворачиваясь к мужу. - Заклятье-полог - я его вчера повесила. Я - Мерседес, это я помню, но я - целительница Сирин: это я знаю. А ты…

– Я Диего Рохо. И одновременно я - Рой: ментор по прозвищу Призрак. А вокруг нас - Катакомбы, хотя я сильно подозреваю, что они очень отличаются от наших с тобой пещер Миктекасиуатль, в которых мы вчера уснули. Что-то изменилось, и притом очень сильно.

– Да. Хотя одна вещь осталась неизменной, - Сирин-Мерседес улыбнулась, и Диего-Рой удивился её самообладанию, - мы с тобой по-прежнему муж и жена. Это не может не радовать! Но вот что там, за этим пологом, - она снова коснулась завесы, - и там, наверху?

– Раздвоение личности, - Рохо почесал за ухом, - но при этом… Это ведь не наш грот - он не похож на тот, вчерашний. Остаётся проверить, что изменилось вокруг, и кто теперь населяет Катакомбы. Ну что, пойдём?