Владимир Контровский - Истреби в себе змею

Однако неукоснительно следовать принятому мальчиком решению оказалось не так просто. Тесты отличались изощрённостью и сложностью - Хайк с усмешкой вспоминал самодеятельные потуги Трубогиба, - они шли один за другим, и даже ночью сознание воспитанников контролировалось "аппаратурой записи флуктуаций психополя" (эту заковыристую фразу Хайк слышал много раз и хорошо запомнил, хотя понял не до конца). По большей части тесты были безобидны, но иногда случались и "острые эксперименты", вроде внезапного испуга или неожиданной боли - воспитателей интересовало, как индиго реагируют на такие раздражители.

Скрывать всё не имело смысла - о Хайке знали достаточно на основе анализа обстоятельств преступлений, совершённых при его непосредственном участии. Здесь знали о способности Хайка видеть сквозь непрозрачные предметы - в ходе тестов уточнялась толщина, материал преграды и расстояние до неё для количественной оценки "живого рентгена". А судя по тому, что при работе с мальчиком экспериментаторы всегда держали наготове "глушилку", они знали и о его способности влиять на сознание других людей. Однако воспитателей интересовало и многое другое, о чём сам Хайк имел смутное представление: его скрытые способности.

Индиго очень рано осознают себя личностью, и поэтому большинство воспитанников держались замкнуто. Этому немало способствовало и то, что все они прекрасно понимали - каждый их шаг контролируется и фиксируется, и любая мелочь тут же становится известной воспитателям. И ещё неизвестно, как это может отозваться на судьбе любого из питомцев Приюта.

Но воспитатели были опытными специалистами-психологами и знали, что делали, разрешая детям свободное общение между собой. Дети тянулись друг к другу, и невольно раскрывали друг перед другом то, что они достаточно часто (и достаточно умело) таили от экспериментаторов. Воспитатели были сильны своей взрослой циничной жестокостью, умело противопоставленной наивности и открытости детства.

Хайк так и не сблизился ни с кем. Жилистый смуглый мальчишка с повадками зверёныша просто жил, копил силы, прислушивался к себе и к тому, что медленно вызревало в нём, и умело играл в "кошки-мышки" с воспитателями. Хайк время от времени позволял экспериментаторам открыть в себе что-то новое, оставляя скрытым куда больше. Он ждал, ждал своего часа - часа, который всё изменит. И этот час пришёл, когда в приюте появилась новенькая воспитанница.

За свои прожитые на этом свете четырнадцать лет Хайк ни разу ни испытал чувства привязанности к кому бы то ни было. Отнюдь не баловавшая случайного ребёнка пылкой любовью и лаской мать была и осталась для него всего лишь неким символом, Трубогиб и не пытался скрывать своего потребительского отношения к приёмышу, а обитателей свалки и жителей города мальчик считал просто врагами и соперниками в беспощадной борьбе за выживание - он имел достаточно веские основания так считать.

Но когда он увидел в саду тоненькую девочку с пепельными короткими волосами и бледным до прозрачности личиком, Хайк почувствовал, как в его груди ворохнулось что-то тёплое, будто там завозился, устраиваясь поудобнее, пушистый ласковый котёнок.

"Какие у неё глаза, - подумал мальчик, искоса рассматривая незнакомку, задумчиво созерцавшую клейкие зелёные листочки, - голубые, как небо - небо, свободное от грязных туч… Красиво…"

Девочка оторвалась от своего занятия, повернула голову, и… в сознании Хайка очень отчётливо прозвучало.

– Спасибо. Мне приятно.

Хайк изумлённо приоткрыл рот, и тут же неслышимый голос предупредил.

– Только не задавай глупых вопросов! Вокруг нас глаза и уши - я уже знаю об этом. Да, я умею говорить мыслями и читать их, но это моя тайна!

В глазах пепельноволосой заплясали озорные искорки, и Хайку понадобилось какое-то время, чтобы придти в себя.

– Как тебя зовут? - спросил он, справившись со смущением.

– Мэй, - охотно ответила девочка вслух и добавила мысленно. - Мы будем дружить ?

"Я никогда ни с кем не дружил" - подумал Хайк и молча кивнул. А пушистый котёнок в его груди выгнул спину и замурлыкал.

В тот же вечер, когда они снова встретились в саду во время вечерней прогулки, Хайк подарил Мэй маленький огонёк, зажженный им на собственной ладони. А на следующий день он на глазах экспериментаторов поджёг лист бумаги и с удовольствием наблюдал, как дяди в белых халатах ошеломлённо тычут пальцами в дисплей, перебивая друг друга возгласами: "Настоящий пирокинез!", "Вектор поля неясен…", "Локализация затруднена в силу…" и тому подобное. "В следующий раз они будут работать со мной в асбестовых скафандрах, - подумал мальчик, - обложившись огнетушителями и протянув сюда пожарные шланги". Хайк знал, что рождение огненного цветка на его ладони было тут же замечено приборами, которыми были нашпигованы стены Приюта, и сознательно сделал тайное явным - пусть воспитатели думают, что достигли своего, познакомив упрямого мальчишку с Мэй.