Владимир Контровский - Истреби в себе змею

А вот мать… Мэй не слишком обольщалась насчёт её материнской любви - это безошибочно чувствуют и обычные дети, не говоря уже об индиго, - но такого она не ожидала. Да, умение читать мысли - благословенный, но страшный дар…

Её мать сделала выбор между своим новым мужем и дочерью, и это выбор был не в пользу Мэй. "Я нашла себе мужчину, и не собираюсь его терять, - так думала женщина, которую Мэй звала матерью. - А ребёнок - а что ребёнок? Она вырастет, и через десяток лет уйдёт, и будет жить своей жизнью, в которой мне уже не будет места. А если она будет и дальше мелькать перед мужем, то однажды он всё-таки затащит её в свою постель, а меня оттуда выгонит. Нет уж, дудки! К тому же этот человек предлагает нам такие деньги, которые мне даже не снились. А мужчины - мужчины уходят от женщин к другим женщинам, но от денег они не уходят. В конце концов, если мне захочется иметь ребёнка, рожу нового - я ведь ещё не стара для этого".

Мэй передёрнуло, когда она поняла, о чём думает мать. Девочка решительно вскинула голову и коротко бросила:

– Я согласна, господин…

– Блад, - представился тот. - Джейк Блад. Один из твоих будущих Попечителей. Вот и прекрасно, Мэй. Ты просто умница, девочка, и ты не пожалеешь о своём решении.

Оформление всех необходимых бумаг заняло очень мало времени. Мэй наверняка была далеко не первой, и Блад действовал быстро и сноровисто. Он только пару раз переговорил с кем-то по сотовому видеофону, и всего через полчаса оговоренная сумма денег уже была переведена на личный счёт матери Мэй. А ещё через час, когда девочка собрала минимум вещей, которые она сочла нужным взять с собой, Мэй покинула свой родительский дом - навсегда.

Проснувшись утром, Мэй не сразу поняла, где она находится. Но длилось этого всего долю мига, а потом всё встало на свои места: она в Приюте, в своей комнате. И за окнами утро - рассеянный солнечный свет, падающий на зелень внутреннего двора-сада, мягко плещется в толстое оконное стекло. Но почему же тогда у неё ощущение, словно что-то изменилось - неуловимо, но изменилось, и притом очень сильно изменилось? И тут она вспомнила то, что случилось ночью - вспомнила ярко, до мельчайших подробностей. Нет, это был не сон - сны такими не бывают. Но если не сон, тогда что это было?

Мэй зябко поёжилась, посидела минуту на постели, обхватив руками коленки, а потом решительно тряхнула головой - сон или не сон, с этим мы разберёмся, а сейчас надо вставать и снова играть в игру, придуманную хозяевами Приюта - Попечителями. За два месяца пребывания здесь Мэй успела изучить правила этой игры и знала: главное - это выглядеть пай-девочкой.

Она громко сказала сама себе "Доброе утро!", - зная, что за ней наблюдают, - приняла душ, привела себя в порядок, оделась и уже хотела направиться в столовую, не дожидаясь произнесённого механическим голосом приглашения, но задержалась у висящего на стене зеркала - взглянуть на себя и поправить волосы. Взгляд девочки упал на стоявшую на подзеркальном столике маленькую вазочку с одиноким цветком, который она вчера сорвала в саду - это разрешалось воспитанницам (если дело ограничивалось одним-двумя цветками, а не целой охапкой). Что-то было не так, и секунду спустя Мэй поняла что именно.

У цветка было пять тонких синих лепестков, а вчера, когда Мэй принесла его в свою комнату и поставила в вазочку, лепестков было четыре. Это она помнила совершенно точно - зрительная память (и память вообще) у девочки была великолепной. Не доверяя своим глазам, Мэй вытащила цветок и повертела его в пальцах, рассматривая со всех сторон. Лепестков было пять - пять , а не четыре . Ну хорошо, если бы лепестков стало меньше, это ещё можно было бы объяснить - оторвался, упал (но тогда и валялся бы где-то рядом), - но чтобы пятый лепесток вырос у сорванного цветка за одну ночь? Причём так, словно он тут и был с того самого момента, как цветок проклюнулся из бутона! Так не бывает - как не бывает и таких снов, что приснился ей в эту ночь. И никто не заходил к ней в комнату ночью, чтобы заменить цветок - она бы услышала. Да и зачем кому-то менять цветок в её комнате? Нет, цветок тот же самый - на его стебле царапинка, оставленная ногтем Мэй!

Это вроде бы незначительное открытие настолько потрясло девочку, что она застыла, глядя на себя в зеркало огромными от крайнего изумления глазами. Её вернул к реальности механический голос дежурного воспитателя, возвестивший: "Дети, пора завтракать!".

Мэй не чувствовала вкуса еды, всецело поглощённая своими мыслями, но съела всё с видимым аппетитом и выпила кофе: ведь главное - это выглядеть пай-девочкой. На занятиях - индиго занимались маленькими группами по три-четыре человека, и на каждую группу преподаватель подбирался с учётом возраста, уровня развития, интересов и специфических особенностей учеников, - она была несколько рассеяна, но сумела это скрыть (правда, пару раз заметив, что педагог посмотрел на неё как-то по-особому). К немалому удивлению Мэй, привыкшей к ежедневному общению с экспериментаторами, от тестирования её в этот день избавили. "Почему?" - подумала она и почувствовала неприятный холодок. Неужели…