Владимир Контровский - Истреби в себе змею

Поменяв в быстрой последовательности нескольких любовников, она наконец нашла то, что искала - парня на десять лёт её младше, с хваткой и амбициями, - и решила, что этот вариант будет оптимальным для женщины не первой молодости, да ещё с ребёнком. Так у Мэй появился отчим.

Он не понравился Мэй с самого начала. Она не очень любила отца, однако откровенная жадность, которой прямо-таки истекал новый муж её матери, вызывала у девочки тошноту и ощущение гадливости. К тому же отчим, узнав о способностях Мэй, вознамерился сделать из приёмной дочери источник доходов. Но развернуться по-настоящему этому типу не давала всё та же жадность - его буквально крючило, когда он прикидывал, сколько придётся отдать продюсерам, если раскручивать "чудо-ребёнка" по полной программе. Мэй слышала его споры с матерью - и мысли - и злорадно усмехалась: помогать этому своему "новому папе" достичь успеха в жизни она отнюдь не собиралась. И всё-таки, как выяснилось чуть позже, несколько организованных на чистом энтузиазме публичных выступлений Мэй не остались незамеченными - в первую очередь теми, кто очень интересовался детьми-индиго.

А потом разразился грандиозный скандал. Как-то раз отчим заявился домой под хмельком и, полагая, что его супруги ещё нет дома, зашёл в комнату Мэй и без лишних слов повалил её на кровать, задирая девочке юбку. Скорее всего, Мэй быстро нашла бы в своём арсенале подходящий способ окоротить "нового папу", но она так растерялась, что только царапалась, кусалась и колотила его кулачками. Но когда отчим, сопя и пыхтя, стащил с неё трусики, она всерьёз испугалась, и этот страх тут же трансформировался в холодную злую решимость. Неизвестно, что было бы дальше, - и что стало бы с чересчур любвеобильным "папой", - если бы в комнату дочери не вбежала её мать, почуявшая недоброе.

В доме воцарилась свинцово-гнетущая атмосфера, однако уже на следующее утро всё разрешилось самым неожиданным образом - их навестил странный гость.

Мэй слышала звонок, видела, как мать с опухшим от слез лицом открывает входную дверь, и как отчим с багровой царапиной через всю левую щёку угрюмо смотрит на вошедшего - на высокого плотного человека с незапоминающейся внешностью и военной выправкой. Они долго разговаривали на кухне, прикрыв ведущую туда дверь, но Мэй не надо было подслушивать - девочка без особого труда добралась до мыслей всех троих. Она не всё разобрала, но поняла, что речь идёт о ней, и потому нисколько не удивилась, когда мать позвала её вниз, в холл.

– Здравствуй, девочка, - сказал ей гость, когда Мэй вошла в кухню.

– Здравствуйте, - ответила она, быстро прощупывая ауру незнакомца.

– Дело вот в чём, - без всякого предисловия начал тот, не спуская с неё внимательных глаз. - Не хотела бы ты учиться в специальном элитном колледже, - он сделал небольшую паузу, -…закрытого типа? Это что-то вроде пансиона, где мы собираем особо одарённых детей, перед которыми большое будущее - будущее всей планеты.

"А ведь он не врёт, - подумала Мэй, - аура не обманывает. Я действительно им нужна - очень нужна". Однако отвечать она не спешила.

– Но нам очень важно, - продолжал гость, не дождавшись ответа, - чтобы ты хотела этого сама. - Он подчеркнул последнее слово и замолчал, всё так же глядя на Мэй.

– Я буду жить… там, у вас? - произнесла она наконец.

– Да, - отозвался незнакомец, - до совершеннолетия. А потом - потом ты выберешь сама, куда тебе идти и что делать. Посмотри, - добавил он с какой-то странной интонацией и усмехнулся, - разве я тебя обманываю?

Мать и отчим обменялись недоумёнными взглядами, но Мэй тут же всё поняла. Этот загадочный незнакомец знал о её способностях, и его фраза "особо одарённые дети" имела вполне определённый смысл.

– Там у вас все такие… такие, как я? - напрямик спросила она, глядя в глаза гостю.

– Да, - подтвердил он и кивнул, - все. Тебе там будет хорошо, Мэй.

И всё-таки она колебалась - что-то неуловимое в облике гостя настораживало девочку. Похоже, этот человек владел психотренингом и умел - хотя бы частично - прикрывать свои мысли или контролировать их. Значит, ему есть что скрывать. И наверно, Мэй так и не согласилась бы, если… Если бы она не потратила несколько минут и не перелистала мысли матери и отчима.

В мыслях отчима она не нашла ничего нового - им двигала жадность, жадность и ещё раз жадность. За передачу опекунства над Мэй каким-то Попечителям её родители получали большую сумму денег - настолько большую, что отчим даже сглатывал слюну, когда думал об этом. Кроме того, "новому папе" было теперь неприятно видеть "эту соплячку" - после того, что случилось вчера.