Геннадий Дмитриев - Настоящая работа смелых мужчин

— Значит все безнадежно? — спросил я.

— Не совсем. Попробуем войти в базу данных под паролем доктора Розенберга.

— А, он что, тебе пароль сказал? — съехидничал Коля.

— Ага, сказал. Скажи пароль — «пароль», — проходи! Нет, конечно. Но если нельзя взломать, то можно подсмотреть. Если я у него первый пациент, то он при мне включает компьютер и входит в систему. Конечно, я не вижу, какой пароль он набирает. Но работает он на клавиатуре профессионально, как машинистка. А при профессиональной системе работы с клавиатурой, каждому пальцу определена одна или две, максимум три клавиши. Я постараюсь проследить за кистями рук, и определить какие пальцы, и в какой последовательности работают. Тогда у нас будет несколько вариантов кода. Обычно, система допускает от трех до пяти ошибочных ввода, после чего блокируется. Таким образом, у нас есть реальный шанс успеть ввести нужную комбинацию.

— Гениально! — воскликнул Коля, — Но нужно еще попасть в кабинет!

— Замок там простой, я смотрел, с этим проблем не будет. Охраны тоже нет. Ночью войдем в кабинет и попробуем.

— А если там сигнализация? — спросил я.

— Сигнализации нет, по крайне мере он ее не отключает. Сигнализация не нужна. В кабинете ничего особо ценного не хранится, да и злоумышленников в этом городе нет, и быть не может. Кроме нас, разумеется, но, думаю, об этом еще никто не знает.

— Тогда зачем же система защиты данных? Раз нет злоумышленников, то и защищать не от кого!

— Это другое дело. Базы данных находятся в сети. У каждого пользователя существует доступ только к тем данным, с которыми он работает. Возможно, что и у доктора Розенберга нет доступа к тем данным, которые нас интересуют.

— Но, ведь наши истории болезни у него должны быть? — сказал Коля, а это уже информация, это не так уж мало.

— Да, если истории болезни реальные, там вполне может быть легенда, весьма безобидная, не отражающая настоящей деятельности клиники. Но нужно попробовать, ничего другого у нас пока нет.

Положение казалось не таким уж безвыходным, по крайней мере, у нас возник план, хорош он был или плох, но в любом случае, это было лучше, чем полное бездействие. Оставалось дождаться следующего дня, все это время я провел в Колином номере, размышляя над тем, где сейчас доктор Архангельский, удалось ли ему что-либо разузнать, действовать без него мы не могли, отсутствие каких-либо сведений о нем доводило меня до отчаяния, я уже жалел, что рассказал ему всю эту историю. День прошел, наступила ночь, устроившись на небольшом диванчике в Колином номере, я никак не мог уснуть. За окнами выл ветер, в умывальнике из крана капала вода, и в завывании ветра, и звуках капель воды чудились чьи-то голоса: один грозный и суровый, рокочущий, роковой; другой тихий, вкрадчивый, но монотонный, не стихающий ни на минуту. Этот диалог сонным бредом проникал в сознание, наполняя его тревогой и беспокойством, потом он перешел в сон, какой-то нелепый, незапоминающийся, но оставивший тяжелый, мутный осадок на душе после пробуждения. Когда я проснулся, ветер утих, а вода все так же капала из крана. Я встал, подошел к умывальнику, попробовал закрутить кран, но он уже был затянут до предела, и все мои усилия оказались напрасны. Коля уже ушел на прием к доктору, на процедуры и тренинг. Весь день провел я в комнате, томясь от одиночества и безделья, а вечером мы встретились снова все трое на том же месте.

— Ну, что, — спросил Коля Матвеева.

— Движения рук запомнил, варианты расписал, не так уж много, всего четыре.

— Так, что, сегодня ночью идем? — Коле не терпелось, он рвался в бой.

— Нет, еще рано. Нужно убедиться в том, что код доступа не меняется в течение суток, кроме того, проверить, не ошибся ли я. Учтите, у нас только одна попытка, если не получится, второй раз доступа к компьютеру у нас не будет.

— Нужно еще дождаться доктора Архангельского, — сказал я, — без него мы не разберемся в медицинских документах.

Доктор Архангельский появился только вечером третьего дня. Он был обросшим, усталым, одежда его была грязной и мокрой, но глаза его светились лукавым огоньком, чувствовалось, что поиски его были не напрасны. Мы обнялись.

— Станислав Викторович? Что случилось? — спросил я. — Да, Вы же промокли насквозь! Вам нужно срочно переодеться!

— Все ерунда! — отмахнулся он. — Главное — я нашел выход!

— Вот это да! — воскликнул я. — Что? Где? Как? Ну, говорите же!

— Да, не спеши ты, сначала с ребятами познакомь, а то даже вздохнуть не даешь.