Геннадий Дмитриев - Настоящая работа для смелых мужчин

— Через пятнадцать минут после взлета мы окажемся в районе действия информационного канала, идти будем точно по схеме, как входили. Володя, готов? — спросил Николай Иванович.

— Готов, — ответил Семенов.

Мы взлетели, набрали заданную высоту, Николай Иванович указывал курс, направление разворота, отсчитывал время. Разворот — прямая, разворот — прямая, еще, еще, и еще. Семенов расслаблен, спокоен, руки на коленях, глаза полуприкрыты. У меня руки вспотели, впившись в штурвал, как у курсанта, впервые вылетевшего без инструктора, по лбу струится пот, хотя в кабине не жарко. Разворот — прямая, разворот — прямая, еще разворот — ничего не происходит. Николай Иванович продолжает отсчитывать время.

— Да, мы уже прошли точку, в которой входили! — кричит Жан Поль. — Что-то не так! Мы не нашли этот чертов канал! Давайте обратно!

— Все в порядке, — ответил Семенов, — все в порядке, ребята, мы уже прошли сквозь канал, мы в нашем времени, я чувствую это!

— Но, ведь не было же ничего такого, как тогда, когда мы попали в прошлое! — сказал Николай Иванович.

— Это не обязательно, — ответил Володя, — тогда вы не были готовы, сейчас я осознанно ощутил канал, все нормально.

И тут я увидел, как стрелка радиокомпаса слегка дрогнула — появился сигнал. Я взглянул на пульт АРК-9, на нем была установлена частота радиомаяка Дегира, естественно, что за время нашего пребывания в прошлом, ее никто не менял. И теперь радиокомпас показывал направление на Дегир. Я отвернул чуть вправо — влево, стрелка реагировала.

— Мы вернулись! — заорал я.— Есть сигнал Дегира!

— Там было селение свангов, — закричал Жан, — его нет, смотрите!

Долина была пуста, ни свангов, ни их поселка уже не было в том мире, куда мы возвратились. Нас отделяли от них всего несколько минут полета и… четыре тысячи лет.

Вернувшись на базу, мы вновь увидели нашу посадочную площадку, отмеченную пустыми бочками, аккуратно сложенные полные бочки с горючим, наш домик и хижину старухи Изель. Все казалось до боли знакомым и родным. Но не было радости в наших сердцах. Мы возвращались в мир, который умирал, умирал, устав от жадности, зависти, злобы и жестокости людей. Людей, которые рвали на клочки эту Землю, Землю, давшую им жизнь, они вырубали леса, как черви ковырялись во чреве Матери-Земли, вырывая из глубин ее уголь, нефть, железо, забирая последнее, что у нее еще оставалось. Они отравляли Небо дымом фабричных труб, заливали Воду нефтью и отходами, заполняли Пространство радиацией, они убивали друг друга и сами себя. Когда-нибудь они узнают тайну пространства и времени и уничтожат тот мир, в котором живут, и тогда умрут все, и люди, и Боги.

Когда старуха Изель спросила нас, почему не вернулись сванги, профессор Мальцев сказал:

— Они вернутся, они обязательно вернутся, когда мир станет другим, не таким, как сегодня, а он будет другим, обязательно будет.

— Я знаю, я буду ждать их, — тихо ответила старуха, — придет время, когда зло, насилие и жестокость навсегда исчезнут с нашей Земли, когда люди станут свободными, свободными от жадности, зависти и гордыни, когда научатся они понимать язык зверей, птиц и цветов. Тогда и сванги смогут вернуться.

— Скажи, Изель, — спросил Николай Иванович, — почему ты не сказала нам, какая именно опасность нас может ждать, а говорила лишь то, чтобы мы опасались того, что нельзя увидеть глазами? Как же мы могли уберечь себя от того, что невидимо?

— То, что нельзя увидеть глазами, можно почувствовать сердцем, душой, человек, он ведь не только глазами видит. Я всегда чувствую приближение к вратам.

«Неужели мы до такой степени деградировали, пользуясь благами цивилизации, — подумал я, — что совершенно разучились чувствовать то, что чувствуют эти дети природы?»

Мы покидали Долину смерти, оставив старуху Изель со своей собачкой. Мы предложили ей лететь с нами, но она отказалась, она осталась одна, совсем одна, чтобы ждать. И она будет ждать, ждать год, два, десять и двадцать лет, а когда силы ее иссякнут, она вновь отправится к вратам времени, чтобы вернуть утраченную молодость, и снова будет ждать, еще тысячу лет.

В Дегире нас встретил тот пожилой француз, местный начальник, который провожал нас в полет. Он был необыкновенно удивлен нашим возвращением.

— Очень, очень рад за вас, — сказал он, — вы единственные, кому удалось оттуда возвратиться, до вас не возвращался никто. Может быть, теперь и другим можно летать в долину?