Антон Перунов - Всадники

— Гайда! — бешенный русинский клич на миг перекрыл все. Враг обескуражено начал поворачиваться к новой, нежданной угрозе, но слишком поздно. Грянул залп, следом второй. Расстреливая бандитов в упор, русины разрядили свое оружие не потратив ни одного заряда понапрасну. И только что кипевший посреди зала бой разом утих. Последний из бандитов, упал на колени, моля о пощаде, но защитники дома не дали ему и шанса. Крепкий седоусый мужик с шестопером в руках, прорычав «Сдохни!» размозжил горцу голову.

— Я Адам Борут. Мы пришли к вам на помощь. Надо проверить, не осталось ли в доме еще врагов.

— Я, Прохор Донев и весь мой род — твои должники, князь. Скажи, что делать и мы исполним. — Голос мужчины звучал глухо.

— Рано об этом говорить, Прохор. Собери своих родичей, соседей, надо идти дальше. Бой кипит по всему городу.

Тщательно перезарядив оружие и дав Доневым время снарядиться для боя, а заодно и собрать соседей-добровольцев, Адам двинулся дальше. Впрочем, все это заняло от силы несколько минут. Теперь уже русины шли не одни и с каждым новым домом, пройденным по главной улице Гребенска, в их отряд вливались все новые бойцы.

Запертые двери открывались и на порогах появлялись вооруженные и полные решимости сражаться люди. Адам не считал, сколько их уже собралось — он знал, теперь победа будет на стороне горожан. Никакая сила уже не остановит их порыв. Опасность и была в том, что люди засядут по домам, дожидаясь пока к ним ворвется враг, но теперь… теперь все стало иначе.

Отступление разбойников все же шло без паники, пока они не поравнялись с большим трехэтажным домом. В какой-то миг все окна-бойницы его расцвели вспышками выстрелов, так что изрядную часть стены разом заволокло дымом. Залп, точно рассчитанный, произвел немалые опустошения в рядах врага. Отворились тяжелые, кованные ворота и на улицу вырвался отряд в полтора десятка одоспешенных воинов с саблями, пиками и пистолями. Возглавлял их невысокий человек в сияющем полированной сталью бахтерце, с длинной горской саблей, которую он не замедлил пустить в дело, пропоров колющим ударом штыковидного острия бок растерявшемуся бандиту. Схватка — такая скоротечная, оставила щедрые плоды. Около десятка бандитов навсегда легли на уличную брусчатку кто с пулей в груди, а кто и порубленный и поколотый в рукопашной. Жалкие остатки вргов в панике бросились бежать.

Русины, идущие в первом ряду атакующих, только и успели, что подоспеть к шапочному разбору. Адам сходу узнавший Пахома Саблина, приветственно махнул рукой:

— Мастерский удар, уважаемый Пахомий! Сразу видна рука старого вояки. — Борут улыбался, битва радовала и горячила его кровь лучше любого вина.

— Приветствую вас, князь, — помолодевшим, куда и пропала нарочитая сдержанность и стариковские нотки, голосом ответил Пахом. — Рад, что прислушался к вам, отныне можете быть уверены — одного вашего слова будет достаточно, чтобы я и весь мой род — без малого две дюжины воинов, пришли конно и оружно и безо всякого промедления!

— Славно! Верю вам. — И они обменялись крепким рукопожатием, скрепляя произнесенную только что клятву.

Вокруг князя и Саблина собрались Донев и другие предводители семей, пришедшими на помощь. Адам коротко переговорил с ними. Наказ его был краток и ясен. «Слушайте приказы, деритесь вместе, Бог нам в помощь!».

Длинная главная улица — большак, сделала поворот и русины подошли вплотную к площади. Бандиты были и здесь, вовсю атакуя Ратушу. Может и полсотни горцев толпилось перед зданием, выцеливая все окна, не давая защитникам и головы поднять. В тот самый миг, когда Адам во главе стихийного ополчения ворвался на площадь, грянул взрыв. Дымом заволокло всю ратушу. Могучая вспышка пламени на миг залила все вокруг оранжево-алым, тяжелая, кованая дверь ратуши, сорванная с петель отлетела куда-то вглубь здания, снося все на своем пути.

— Стой! Целься! Разом, огонь!

Нестройный залп повторно сотряс все вокруг. Бандиты еще минуту назад торжествовавшие уже победу, и не озаботившиеся выставить караулы, оказались захвачены врасплох. Едва отгремела череда выстрелов, как Адам, выхватив шашку и высоко подняв ее над головой, бросился в бой, увлекая всех за собой.

— Гайда! Бей-убивай!

Началась жестокая и беспощадная сабельная рубка. Русины сражались яростно и очень искусно. Горожане восполняли недостаток мастерства свирепостью и злостью, страстным желанием отстоять свой дом и защитить близких, они бесстрашно бросались на врага, круша все на своем пути. Горцы никогда трусами не бывшие, дрогнули первыми и, не выдержав напора, побежали.