Михаил Любовской - Спираль Миров.Трилогия

— Наш дом, — давняя тоска промелькнула в тихом голосе женщины. — Последний снимок от брата. Потом мы потерялись в пространстве.

Я сосредоточился, стараясь точнее сконструировать полученный образ. Периметр перехода налился привычным мерцанием, внутреннее пространство заполнила чернота…и ничего.

— Ничего страшного, попробую в соседней реальности. Вполне вероятно твой мир находится в другой вселенной, — мне не хотелось высказывать подозрение, что его может вообще не существовать — пятьдесят тысяч лет не шутки. Всякое случается.

Чета Вайса пробыла у нас около часа. Болтали о том о сём. Как обычно — о работе, детях, планах на будущее. Оставшись наедине, Татьяна заметила:

— Узнали про Веру, но постеснялись спрашивать.

— Правильно сделали. Обыденная история, ничего интересного.

— Скучаешь?

— Нет. Если бы разрыв произошёл резко, а так…Что там говорить? Сама прекрасно видела — шаг за шагом, капля за каплей и мы на разных концах света. Всё, на эту тему больше ни слова, есть дела поважнее.

— И какие? Шляться чёрт-те-где? Нарейсу туда же спровадил.

— Госпожа Мирош, между прочим, повышает квалификацию. Над собой растёт. Шляться просто так — не наш метод.

— Ой ли, Серёженька?

— Бывает на старуху проруха, не без этого. И Боги ошибаются.

— Да-да, — Татьяна насмешливо покивала. — Пока не занят 'божескими' делами, посидишь с сыном. Мне надо по магазинам прогуляться.

— У нас вроде все продукты есть.

— Я по дамским.

— А чем наш Центр плох?

— Эх, мужики, ничего вы не понимаете в женской психологии. Ну, какой интерес в том, чтобы просто прийти и взять? А походить, померить, пообщаться с подругами?

— Согласен, не подумал.

— Если куда-то соберётесь, обязательно позвони, чтобы я не волновалась.

Никуда мы так и не пошли. Сын, играя с машинками на мягком паласе, уснул. Я аккуратно перенёс его на диван, укрыл пледом с кресла, а сам устроился на другом конце. От нечего делать принялся мудрить с переходом на родину Онорикайри. И так и этак прокручивал изображение дома на холме, целиком и по частям, пока в какой-то момент чернота в проёме, на мгновение, не сменилась рябью. Дорожка для летательного аппарата послужила зацепкой. Сходить в Советский Союз, что ли? Но это завтра, всё завтра.

Военный народ, под Новосибирском, баклуши не бил. Участок леса с поляной огородили колючей проволокой, установили четыре надувных жилища, дымила полевая кухня. В направлении ангара выстроились несколько тентованых 'Уралов'. С противоположного края теснился десяток пятнистых 'Уазиков'. Спасибо Арташеву, уговорил как-то взять карту со встроенным чипом, без неё ни за что не пустили бы через портал. На той стороне царили хмурое небо, изморось и грязь вперемежку со щебнем. Справа от выхода нахохлился часовой с винтовкой, прячущийся под 'грибком' из неотёсанных досок. Одинокая палатка, с провисшими от сырости стенками, стреляла печной трубой в низкие облака.

На выходе с поляны, у прорубленной просеки, натужно гудела 'буханка', севшая в колею по самые оси. Из кабины высунулся парень в мокрой фуфайке, с тоскливым взглядом на безусом лице.

— Товарищ, можете подтолкнуть?

— Можем, — я упёрся руками в заднюю часть кузова. — Блокировку включи. Что же ты не всеми колёсами газуешь?

— Забыл. Ей Богу забыл, — он с досадой хлопнул себя по лбу. — Авто новое, никак не привыкну.

Общими усилиями машину вытащили и благодарный водитель предложил подбросить в город. Я попросил поближе к институту на Плахотного.

— Павел, — парень протянул крепкую мозолистую руку. — Вы тоже оттуда? — кивнул в сторону перехода. — Хорошие у вас аппараты. Не то, что наши громыхалки. Представляете, даже радио с обогревом есть. У нас толпа желающих выстроилась, но начальство выбрало только профессионалов.

— Как ты? — поддел я.

— Случайность, с кем не бывает, — он на мгновение смутился, ласково провёл ладонью по баранке. — Я 'санитарочку' никому не отдам, холить и лелеять буду как любимую.

Павел высадил меня у входа на территорию института. Пожелал удачи и, под взглядами стоявших у ограды девушек, лихо нажал на газ, едва не зацепив дерево. В холле здания возник неожиданный 'барьер' в виде краснощёкой тётки приличных габаритов, одетой в форму железнодорожника:

— Куда?

— К Меркулову, Андрею Никоновичу.

— Не знаю таких. Пропуск есть?

— Пожалуйста, — я протянул карту с чипом.

— Открытки своей зазнобе будешь показывать, а мне пропуск давай.