Михаил Любовской - Спираль Миров.Трилогия

Майор с интересом оглядел вооружённый народ, стоявший по краям поляны небольшими группами, шагнул к старшему по званию и кинул руку к фуражке:

— Майор госбезопасности Стужин Павел Николаевич.

Все представились друг другу, и Бокий предложил проехать в управление для разговоров в более подобающей обстановке. Коллега из Союза согласился, но попросил взять с собой двух подчинённых для конспектирования встречи. Генералы понимающе переглянулись — без записи никак нельзя, История не поймёт. Я перевёл с той стороны двух парней со шпалами в петлицах, всё никак не доберусь до Сети, посмотреть знаки различия советских времён.

Про меня в суматохе как-то забыли, и я сиротливо притулился в тени большого железного сарая. Молодцы строители, с размахом возвели конструкцию — метров десять шириной точно, не мои куцие разметки. Да, зрелище от запуска 'Ящика Пандоры' вышло эпическое, чуть ли не вплоть до замаранных штанов. Стужин орал на меня, потрясая кулаками. Говорил всякие нехорошие слова…

— Ты что творишь…мать твою, благородие? А если бы там стояли красные командиры, красноармейцами с лошадками? Тебе скотину не жалко?

— Мне показалось или вы меня назвали благородием?

— Не показалось, прапорщицкая морда.

Ого, кто-то невзначай сдал подноготную своего напарника, и я даже знаю кто это.

— Ты мог заранее предупредить о возможных инцидентах?

— Товарищ майор, сам ни сном, ни духом.

— Что?! То-то я чуял какую-то неправильность, — его лицо запылало праведным гневом. — Знаешь, как такое называют?

— Побочный эффект.

— Диверсия, сукин ты сын! Твоё счастье, что всё обошлось без последствий.

Его состояние трудно не понять, когда мимо со свистом пролетают спиленные деревья и целые стволы без единого листа. Я и сам немного оторопел от локального апокалипсиса, но сделал вид, что так и должно быть.

— Сергей, ты здесь? Жарковато сегодня, — Роман присел рядом, вытирая серым платком потную шею.

— Мавр сделал своё дело.

— Мавр может уйти?

— Команды не было. Мне ещё начальство домой возвращать.

— Я тут случайно подслушал, наши боссы про тебя говорили.

— Про парня из преисподней, какой он такой-сякой весь из себя страшный, авторитетов не признаёт и вообще с ним надо осторожнее?

— Вроде того. Нам ещё вместе работать…

— С чего ты взял, что вместе?

— Исходя из логики событий.

— Нет пока ничего, и кто его знает, как всё обернётся. Рассуждая в глобальном масштабе — сейчас не то время, когда одна половина земного шара не подозревала о существовании другой. У меня нет желания участвовать в мировых потрясениях. Не вижу себя в качестве действующего лица, однако иногда приходится. То ли по своей простоте, то ли по дурости из детского желания похвалиться — 'смотрите, что у меня есть'.

— И много есть?

— Всё не унести, здоровья не хватит.

— А как же — 'за державу обидно'?

— Никак. Прекращаем политический трёп.

Роман поморщился от резкости ответа, хотел возразить и махнул рукой — передумал разводить дебаты на пустом месте. Правильно сделал — мы не на встрече правящей партии с оппозиционным блоком. Лучше о житье-бытье трындеть, а то у нас каждый второй знает, как обустроить Россию. Чёрт, брюзжу как старый дед на завалинке.

— Сергей, правда…

— Правда, Роман.

— Дай договорить сначала.

— Слушаю внимательно.

— Весь настрой сбил…Ты человек или нет?

— Нет.

— Давно?

— Давно.

— Вот и поговорили, — он полез в карман рубашки, достал сигареты и досадно чертыхнулся. — Куришь?

— И тебе не советую. Вредно для здоровья.

— Сам как-нибудь разберусь, что вредно, а что нет, — Роман раздражённо смял пустую пачку.

- 'Данхил', 'Ротманс', сигары? Саратовскую 'Приму'? — я по очереди сконструировал называемые предметы.

— Фокусник хренов, — он выдернул из рук 'Гавану' в целлофановой упаковке, распечатал, надкусил кончик за отсутствием обрезайки. — Крепкая, зараза, — сипло протянул после первой глубокой затяжки. — Продирает, аж до самой задницы.

— Кушай, не обляпайся.

Пять минут помолчали, на большее Кравцова не хватило:

— Ты где служил?

— Писарем при штабе.

— Все двадцать пять? Очень смешно.

— Двадцать семь. Да и какая разница. К твоему дню рождения я не одну пару сапогов с берцами стоптал. Тебе поди лет тридцать?

— Двадцать девять, а Настя на четыре года младше.

— Чего так поздно ребёночка завели?

— Квартиру дали недавно. У родителей квадратура не позволяла личной жизнью заниматься. И вообще мы сейчас про тебя разговариваем. Про твоё тёмное настоящее.