Михаил Любовской - Спираль Миров.Трилогия

— Я и так об этом знаю, — добавила торопливо. — Чисто теоретически. Случайно заглянула в твой паспорт, а там записаны только мы с Артёмом и стоит штамп о регистрации одного брака. Выходит Морана и Катя — внебрачные?

— Нет, конечно. Дело в том, что браки зарегистрированы в других мирах. Нарейса и Татьяна — законные жёны, о чём есть соответствующие бумаги местных священников.

— Что-о-о?! — Аня открыла рот от удивления. — Ты…ты многоженец?

— Стечение обстоятельств, — меня несколько смутил поворот к теме, которую мы в семье никогда не подымали.

— Вот это да! — обычно спокойная дочь вскочила, походила взад-вперёд вдоль дивана, переваривая новости из 'тайной' жизни отца. — Ну, папка…ну…не могу поверить. Немедленно всё рассказывай, иначе не отстану.

— Зачем?

— Я твоя дочь?

— Моя.

— Можешь начинать, — она вернулась на насиженное место и требовательно уставилась в глаза.

— Кхм…длинная выйдет история.

— Мы никуда не торопимся, верно?

— Верно. Это случилось ужасной зимней ночью. Дул сильный ветер, вокруг не было видно ни зги, снег валил так, что…

— Папа…

Аня слушала мой рассказ затаив дыхание. Одно дело читать в книжках о приключениях любимых героев и совсем другое — реальная жизнь, ничем не уступающая писательским выдумкам.

— Мы — не люди, — подвела она итог моим словам.

— К счастью или к сожалению, но это правда.

— Жаль. Я ведь только недавно стала обращать внимание на наше отличие от остальных…жителей. Грустно, как всё грустно, — дочь подтянула ноги и уткнулась лицом в колени.

— Не так страшен чёрт, как его малюют.

— А я с мальчиком недавно познакомилась, — ответила невпопад.

— Поздравляю. Давно пора. Сходили бы куда-нибудь в кафешку или на аттракционы.

— Он инвалид. Несколько лет назад с родителями попал в аварию, теперь ноги не ходят.

— Э…тогда в парке погуляйте.

— Я с ним там и познакомилась. Сидела на скамейке с мороженным и чего-то зазевалась, а тут одна наглая сорока возьми, да выдерни его из руки. Андрей в этот момент на коляске мимо проезжал…посмеялся, назвал раззявой, которой только ворон ловить. Пока сидела и злилась он быстро смотался к киоску и привёз другое.

— Давно это было?

— Уже месяц.

— Мать знает?

— Откуда. Она всё время в делах. Ты тоже постоянно где-то пропадаешь.

— Непорядок, — я почувствовал лёгкий укол совести.

— Ещё какой. С кем мне делиться своими девичьими секретами? С одноклассницами? Так они как узнали, посмотрели словно на последнюю дуру. У меня ведь подруг нет, слишком красивая да высокая, выделяюсь из их компании. Звали пару раз в ночной клуб, но потом отказались — парни больше вокруг меня крутились. Сначала было приятно, а потом заметила, какими злыми глазами смотрят девчонки. Больше туда ни ногой. Может поэтому сёстры и мотаются где попало, чтобы не чувствовать себя одинокими.

От короткой исповеди дочери стало неуютно и закралась мысль, что родители мы так себе. Ладно Вера, у неё всё-таки важная должность, но я то свободный пенсионер, времени тьма и не вижу происходящее с детьми. Взрослеющими девушками, между прочим.

— Пап, поможешь Андрею?

— Чем?

— Вылечить ноги.

— У него наверняка повреждён позвоночник, а это не мой уровень — слишком сложно.

— Ты ведь спас Артёма.

— Твой брат погиб и ему пришлось дать новое тело.

— Сделай тоже самое с Андреем.

— Аня, ты внимательно слушала мой рассказ?

— Да. Ты можешь забрать душу и дать ей новый дом.

— Родители парня живы?

— Живы.

— Тогда сходи к ним и скажи, что их сына можно вылечить, но для этого придётся сначала убить.

— Я не сумасшедшая такое говорить, — дочь возмущённо вскинула голову.

— Дочка, пойми, — я прижал её к себе, — отъём души равносилен убийству. На такое можно пойти только тогда, когда нет другого выхода. Сколько ему лет?

— Шестнадцать.

— То есть как личность ещё не сформировался.

— Он занимается программированием и отлично рисует. И очень хороший человек.

— Влюбилась?

— Ещё чего, — она отвела глаза.

— Значит влюбилась. Нет-нет, я не смеюсь. Это самое прекрасное время, какое может быть в жизни. Рад за тебя.

— Но помочь не хочешь.

— Не таким способом. Слишком радикально и с неясными последствиями дальнейшей судьбы, как его, так и твоей. Вернее твоей с ним. Будь ему лет двадцать-двадцать пять, я бы ещё подумал, но он несовершеннолетний. За заменой тела последует изменение личности, тут даже и гадать не надо. Тебе приходилось общаться с его родными?