Михаил Любовской - Спираль Миров.Трилогия

— М-да, погорячились наши клиенты с бомбами и телефонами, прогрессоры хреновы. Боюсь, только этим дело не ограничилось, ведь так Пётр Михайлович?

— Так, Сергей, так. За одну треть рассказов можно смело заказывать панихиду всем, кто их слышал.

— И вас это не пугает?

— Нет. Скажу без бахвальства — я владею определёнными методиками, позволяющими ставить запрет на опасные разговоры.

— О, да вы, батенька, колдун, — в его энергетической структуре определённо присутствовал зачаток силового ядра.

— Увольте от таких сравнений. Бабка была колдуньей, а я всего лишь врач, — он доверительно улыбнулся и потянулся ко мне хиленькими щупальцами.

Я слегка ударил по ним, как шлёпают по ладошке шаловливого ребёнка. Копытин вздрогнул, недоуменно покрутил головой, выглядывая неведомого противника своих опытов, и потянулся снова.

— Пётр Михайлович, ну что вы ей богу, мы же и обидеться можем.

— Эманацию невозможно увидеть, — доктор растерянно перевёл взгляд с меня на Нарейсу.

— Желаете убедиться в обратном? — глаза супруги шаловливо заискрились.

— Будьте любезны, госпожа Анастасия.

Её фигура окуталась чёрной дымкой. Внутри хаотично заскользили зловещие тени, постепенно набирая скорость перемещения. Копытин с интересом наблюдал за представлением, и вдруг дымка взорвалась, выбросив в лицо десятки змеиных голов с раскрытыми пастями. Он отшатнулся, инстинктивно прикрывая голову рукой с тросточкой.

— Жалкий лекаришка. Будешь знать, как соваться к демонам недоразвитыми отростками, — ехидно улыбаясь, произнесла по-дарински Нарейса.

— Дорогая, ну что за детские выходки. Нам ещё с человеком договариваться надо.

— Ничего страшного. Пусть это послужит уроком, в следующий раз будет осторожнее.

— Браво, — послышались хлопки ладоней. — Всё выглядело так натурально, что даже немного испугался. Прекрасная иллюзия, просто нет слов.

— Доктор, посмотрите внимательно, что сделала 'иллюзия' с вашей палкой, — я указал на середину тросточки.

— А что не так? Вроде всё це…, - он уставился на два сквозных отверстия.

— Представьте себе, что целью окажется менее твёрдый предмет.

Корытин побледнел, но с эмоциями постарался справиться.

— Мои пациенты тоже владеют подобным искусством?

— Обычные люди, можете не переживать. Пётр Михайлович, вы их сильно кормите лекарствами?

— Только двоих. Простите, но тут без медикаментозного вмешательства никак, я уже об этом говорил.

— Сколько они ещё будут находиться на излечении?

— Трудно сказать. Пашкова и Зеленского без внимания оставлять нельзя. Приказа о переводе в другое учреждение не поступало.

— А если поступит?

— Максимум неделю продержать смогу. Потом приедут коллеги, проведём консилиум и в путь. При срочном переводе забирают сразу.

— Кругом сплошная неопределённость, — стало досадно от сложившейся ситуации.

— Госпожа Анастасия, вы где-нибудь остановились на ночлег?

— Мы как-то и не думали об этом, — она легкомысленно пожала плечами.

— Тогда не откажите посетить старого холостяка. Меня, как специалиста, поселили в двухкомнатных хоромах. Посидим под вишнёвую наливочку, поговорим, а то знаете скушно одному вечера коротать.

— Вы не женаты? — проявила женское любопытство Нарейса.

— Делал пару попыток, — смутился доктор, — но не срослось. Теперь же я молодым не интересен, а постарще возрастом не интересны мне — кругозор не тот.

Докторский домик выглядел дворцом падишаха по сравнению с соседскими халупами — ухоженный дворик, белёные стены, крашеные ставни и оконные рамы.

— Симпатичненько. А там что за сараи?

— Это не сараи, Анастасия, здесь живут колхозники. Когда всё вокруг общее, нет смысла выделяться. Общество может понять неправильно желание жить лучше, чем другие.

— Но вы то выделяетесь и очень заметно.

— Положено по статусу. В обществе равных всегда есть те, кто равнее, как бы это грустно не звучало. Давайте пройдём внутрь, не будем создавать почву для ненужных разговоров.

Белые занавески, половички, пружинная кровать с горкой подушек в маленькой спаленке, кожаный диван с двухтумбовым письменным столом, кухонный стол с примусом да голландская печь — вот и весь антураж сельского дома. Причём наверняка единственный на всё небольшое поселение.

— Господа, если бы наша встреча произошла в Петербурге, то непременно пригласил в хороший ресторан, хотя такой сейчас найти тяжело. Всё достаточно пошло и рассчитано на непритязательный вкус.