Станислав Рем - Боги не играют в кости

Женька принялся делать себе вторую чашку кофе.

— Пап, мы об этом уже не раз говорили. И обсуждали, и спорили. Только причём тут моя диссертация?

— Экий, торопливый… Скоро поймёшь. Потому, как сейчас пойдёт речь именно о твоих опытах и о предвидении Ефремова, который не просто увидел будущее. Он увидел его через прошлое! Точнее, поставил диагноз заболевания. Что и испугало власть. Вернёмся к «совку», как теперь любят презрительно говорить о прошлом, и к фашисткой Германии. А, может, всё-таки, это была разная обувка? Давай зададимся вопросом: а чем они отличались друг от друга? Тот продажный историк утверждал: ничем. И там, и там диктатура, и там, и там — концлагеря, и там, и там — империалистические замашки… Всё верно. И это имело место, потому-то Советский Союз и прекратил своё существование. Но иначе и быть не могло, потому, как Союз задумывался, как первое, народное, общественное государство, в котором хозяином будет не один человек, а весь народ. А вот провести эту замечательную мечту человечества в жизнь выпало людям прошлого, людям, которые жили, да и сейчас продолжают жить минулым. Которые его, будто горб, тащат на себе. Но, вернёмся на минуту, к Германии. Так что же отличало СССР от фашисткой Германии? Многое! Возьмём частную собственность. В СССР она была, практически, полностью уничтожена. Вспомни создание колхозов. Насильственно крестьян объединяли в коммуну. Земля государственная. Промышленность государственная. Всё государственное! Даже квартиры давались государством во временное пользование. В Германии всё обстояло иначе. Полное, отмечаю, полное сохранение частной собственности! Естественно, для арийцев. Остальных можно грабить, отбирать, национализировать… Но, имущество арийца — не трожь! Табу! Крупп, Тиссен, Шництлер, Отто Питцш, Фишер… Кто у них забирал их миллионы? Никто! Наоборот, именно они диктовали свои условия Гитлеру. Это самое существенное различие. Но не первое. Идём далее: отношение к нациям. В СССР все нации были равны. Скажешь, нет? Аргументируй! Только без эмоций, а фактами. А вот мои аргументы. Пятнадцать независимых республик. Со своим языком. Со своими традициями. Со своим укладом жизни. Даже создали еврейскую автономную область, ещё до Израиля, в 1934 году! Также со своим языком, и со своими печатными изданиями. Помнишь, как-то показывал тебе газету «Штерн»? А Татарская автономия? Башкирская? Эвенкийская? И тоже со своей печатью, с правом изучения родного языка в школе, со своими культурными традициями. Мало того, если вспомнить, кто руководил Союзом, то, в количественном отношении выяснится, больше всего страной рулили, как ни странно, украинцы, а не русские. А если брать во временном отрезке, то украинцы и грузины. Это ли не показатель интернационализма? Про Германию, думаю, нет смысла говорить. Про культуру вообще молчим. Что оставила фашистская Германия в наследство человечеству, кроме «Майн кампф»? Только ритуалы проведения Олимпийских игр и основы политической пропаганды. В литературе — ноль. В кинематографе — ноль. В живописи, любимом виде искусств фюрера — тоже ноль. А СССР? «Золушка», поставленная в сталинские времена, до сих пор считается самой доброй кинопостановкой в мире. Странно, не правда ли? В самые жестокие времена Страны Советов ставится самая добрая сказка. И в этом, как, на мой взгляд, как раз и заключен ответ. Несмотря ни на что, Ленин, тот же самый Сталин и иже с ними, мечтали об одном: создать новую общественную формацию. Без частной собственности, которая разрушает внутренний мир человека. Имелось желание создать людей будущего: чистых, красивых, идейных, прекрасных. Фактически, они хотели сделать то, о чём мечтал Иисус. Парадокс: большевики возжелали воплотить в жизнь мечту истинного христианства. Только в отличие от Христа, пошли, как и обещали, иным путём. Насильственным. Вместо аргумента — плеть. Вместо убеждения — сила. Но силой можно заставить жить в коммуне, однако, нельзя заставить стать добрым, искренним, сочувствующим. Тем более что сам Сталин таковым не был. Но, парадокс, он об этом мечтал, потому, как был человеком далеко не глупым, и прекрасно понимал: иного пути у общества нет. Любой иной путь — тупик. Каким бы ни был капитализм, пусть даже и с человеческим лицом, он всё одно остаётся капитализмом, и, рано или поздно, его жадная сущность проявит себя. Потому, как капитализм в первую очередь есть жадность, жажда бесконечного обогащения за счёт других и, естественно, алчность власти. При капитализме есть и будет чёткая градация, кто есть кто. И за «своё», личное, капиталист горло перегрызёт. И, пусть хоть каждый день он ходит в церковь, любой капиталист ближе к дьяволу, нежели к Христу.