Сергей Беляев - Приключения Сэмюэля Пингля [с иллюстрациями]

— Не трогайте мешка, миледи! Это моя собственность. Там нет ваших джирр. И не пытайтесь открыть мешок. Все равно не откроете. Замок с секретом. А если вы разрежете его, то я привлеку вас к ответственности за порчу моего имущества и предъявлю иск, если недосчитаюсь там пятидесяти двух золотых монет, принадлежащих мне…

Вандок произнес это веско и спокойно. Лиз приказала развязать ему руки.

— Теперь откройте ваш мешок сами.

— Нет, миледи, — поклонился Вандок. — Вы обвинили меня в преступлении. Я готов дать ответ на суде. Там я докажу свою невиновность… Где прикажете провести время до утра?

Наступило утро. Хо просунул голову в бунгало, где я дремал в гамаке.

— Вас обоих свезут в Рангун, — скороговоркой прошептал китаец. — Ли заправляет машину. Сейчас с деревенского поста придет полицейский. Он представит вас в суд. Подите и попросите прощенья у мисс Элизабет. Вернется профессор — она заступится за вас. А тот вор не хочет расставаться со своим мешком…

— Я ни в чем не виноват, Хо, — коротко сказал я.

Через пять минут я постучался в дверь лаборатории.

Лиз сидела за столом в окружении пробирок.

— Мисс Элизабет, — произнес я, — простите меня.

Она посмотрела на меня так, как будто я был сделан из стекла. Ее взгляд не задержался на мне.

— Вы видите, я занята.

Она сурово смотрела на колбу, под которой лапчатым цветком распластался радужный венчик спиртовой горелки.

— Клянусь, я отберу сейчас у вора все украденное, — пробормотал я, обескураженный ледяным приемом.

Лиз не отвечала, занятая пробирками. Минут через пять она, не смотря на меня, произнесла:

— Вы еще здесь? Принесите ключи от парка, от клеток и дожидайтесь, когда за вами придет полицейский.

— Вы гоните меня?

— Профессор не захочет вас больше видеть. Он никогда не простит вас. — Мгновение Лиз смотрела на меня внимательно, как бывало прежде на уроках в парке. И я не прощу вас, — с горечью сказала она.

— Я виноват, но не так, как вы думаете! — воскликнул я в отчаянии.

Стараясь говорить спокойно, я рассказал Лиз, как поймал Вандока и как пожалел его. Но Лиз холодно покачала головой.

— И все-таки я не прощу вас. Я видела раньше в вас человека нашего круга, понимаете? Поверьте, я не стала бы тратить времени на уроки, если бы вы были лишь бродягой, как этот… Вандок. А вы не ценили этого.

Глаза девушки сверкнули недобрым блеском.

— Прощайте, — пробормотал я и повернулся к двери, видя, что разговаривать бесполезно.

В последний раз прошел я по парку, остановившись на минуту у изгороди, за которой росли низкие гималайские кустарники.

«Прощайте и вы, красотки», — подумал я, бросая печальный взгляд на пресмыкающихся, доставивших мне столько огорчений. А джирры равнодушно грелись на солнце.

Я отдал ключи от парка Ли и медленно поплелся к бунгало. Отчаяние грызло меня. Я был подавлен стыдом и позором. Вся низость и легкомысленность моего поведения предстали предо мною. Слезы выступили у меня на глазах. О, если бы увидеть профессора, рассказать ему все и вымолить себе прощение!

Так сидел я в оцепенении, пока не пришел полисмен и не приказал мне собирать пожитки. Китайцы привели Вандока. Полисмен первый уселся в авто.

— Ну-ка, ребята, садитесь, — сказал он. — Да не вздумайте бежать по дороге. Буду стрелять.

Шофер завел мотор. Из лаборатории выбежала Лиз.

— Передайте это письмо судье, — сказала она полисмену, вручая ему толстый конверт.

На меня она даже не взглянула. Полисмен важно спрятал конверт за отворот рукава и крикнул:

— Ехать!

Вандок с невозмутимым видом приподнял над головой рваную шляпу:

— До свиданья, миледи. Передайте привет профессору.

Он сидел рядом со мной, крепко держа в руках мешок. Тут я мог рассмотреть Вандока. Ведь все это время я видел его только по ночам. Он ничуть не постарел с тех пор, как мы встретились в Белл-Харборе; пожалуй, выглядел даже лучше и, уж во всяком случае, не походил на голодающего.

— Вам везет, Пингль, — процедил он сквозь зубы. — Вы только свидетель. А я не виноват…

— Не смейте разговаривать! — прервал его полисмен.

— Я и не разговариваю, — усмехнулся Вандок. — Я только высказываю вслух мысль, что в толстых конвертах, направляемых судьям, могут содержаться очень веские доказательства… Впрочем, молчу, сержант.

Я тоже молчал и думал о словах Лиз. Если профессор уехал с доктором Рольсом, то зачем Лиз обманывала меня соломенным чучелом? Я ничего не понимал.