Сергей Беляев - Приключения Сэмюэля Пингля [с иллюстрациями]

— Я огорчен этой запиской, — сказал я, чувствуя себя взволнованным. — Нельзя ли мне повидать профессора? Я бы рассказал ему…

— Нет, нет, — возразила Лиз. — Сейчас нельзя. Вы хотите рассказать ему о своей работе? Он сам скоро узнает, как вы у него работаете…

Мне показалось, что она слегка подчеркнула последние слова. Почему-то мне в ту минуту вспомнились хитрые глаза Вандока и его визит в парк этой ночью. Надо развязаться с этим парнем.

— Меня интересует, почему профессор дал мне книгу о вирусах, — проговорил я полувопросительно. — Ведь это мало касается змей…

Лиз снисходительно улыбнулась.

— Это только вам кажется. Змеи вовсе не являются в отношении вирусов исключением. Змеи тоже могут болеть. И, представьте, вирусными болезнями, притом очень заразными. И если население парка начнет гибнуть, это убыток для нашей станции. Я высказываю только предположение, но думаю, что профессор хочет заняться этим вопросом и ему нужны понимающие дело помощники…

— О, тогда все понятно! — радостно сказал я. — Теперь у меня к вам просьба, мисс Элизабет. Я приготовил небольшой конспект. Передайте его профессору. Нас так учили в школе: не полагаться целиком на память, а записывать главное из прочитанного.

Лиз взяла блокнот с моими записями и с интересом перелистала его.

— Обязательно передам, — произнесла она. — Этим вы доставите профессору большое удовольствие. Он так хорошо к вам относится, — заметила она при этом.

Она прочитала вслух из моего блокнота:

— «Вирусы — агенты болезни и смерти — нападают на самые разнообразные живые существа, начиная от бактерий и кончая человеком».

— Да, — сказала Лиз, — и бактерии страдают от вирусов. Вирусы могут уничтожать бактерии. Ведь вирусы чрезвычайно малы по размерам. Гораздо меньше микробов. Изучение вирусов представляет величайший интерес. Ведь с ним теснейшим образом связано решение основных проблем биологии — о происхождении жизни, о границе между живым и мертвым в природе…

— А если откроют, что вирусы не существа? — спросил я, заинтересованный тонкостями биологии.

— Если вирусы окажутся органическим веществом, то химия рано или поздно будет в состоянии искусственно приготовлять их в лаборатории, а потом готовить и противоядия против них…

— Вот оно что… — пробормотал я, окончательно пораженный.

— Да, да, — кивнула головою Лиз. — Мы можем сейчас и говорить и работать. Готовьте-ка раствор марганцовокислого калия…

Я занялся раствором. Лиз сказала:

— Подумайте, Пингль, что может получиться с искусственными вирусами дальше. Если химия синтезирует в пробирке вирус, значит, человек получит искусственно созданный элемент жизни. Тогда мы вплотную подойдем к решению вопроса о происхождении жизни. Понимаете, Пингль?

— Ах, мисс Элизабет, — произнес я, — это все так интересно! Я никогда не расстанусь с профессором и с вами…

— Вы так думаете, Пингль? — как-то странно протянула Лиз. — Очень хорошо. Только будьте внимательны. Смотрите, вы льете раствор мимо воронки.

Добросовестно поработав в лаборатории три часа, я отправился отдыхать в бунгало в самом восторженном настроении. Радужные мечты кружили мне голову. Действительно, надо учиться у профессора. Он скорее выведет меня в люди, чем Клипс или какой-нибудь Уолсон. Наконец-то после всяких Хелли, Поллоков и неудачников Харлов я напал на настоящего человека. А потом… можно выписать сюда Эдит, и тогда…

Сумерек здесь не бывало. Солнце садилось за джунгли, и темнота наступала сразу. Сегодня я резонно ожидал, что ночью Вандок обязательно вернется, если не за джиррами, то за мешком. Голод не тетка, и Вандок попытается набрать новую порцию ядовитых тварей. Надо постараться, чтобы его визит сегодня был последним. Надо быть сухим, жестким и даже припугнуть его.

Я не ошибся. Действительно, Вандок в обычный час после полуночи, когда спряталась первая четверть луны, перелез через стену и очутился в моих руках.

— Вот ваш мешок, Вандок, — серьезно произнес я. — В нем дюжина самых лучших джирр. Вчерашних я выкинул — вы не умеете выбирать со вкусом. И… убирайтесь к черту!

— Какая муха укусила моего друга Пингля? — насмешливо спросил Вандок, раскуривая трубку. — И почему вы воображаете, что я сейчас интересуюсь джиррами? Нет, Пингль, вот уже три дня я хожу к обедне в Рангунский собор и слушаю проповеди архиепископа. Он окончательно наставил меня на истинный путь. Хочу сделаться праведником, Пингль. Воровство — самый страшный грех, и раскаяние мне необходимо. Иначе я погибну.