Сергей Беляев - Приключения Сэмюэля Пингля [с иллюстрациями]

— Алло, Пингль, вы живы? Ну, слушайте. Старый Муххам в крайней хижине еще не умер, я только что от него.

— Кажется, этот кошмар бесконечен, — еле шевеля губами, — прошептал я. — Ваба или мари? Чет или нечет? Игра на жизнь или на смерть?

В совершеннейшем безумии я закрыл глаза.

…На пороге хижины в лучах заходящего солнца сидел седобородый голый индиец и усердно играл на пискливой флейте. Иногда он кашлял и сплевывал на песок. Из-под лилового камня медленно выползли две длинные полосатые змеи с узорчатыми плоскими голосами, разогнали веселых ящериц и прошуршали мимо меня к старику. Они встали перед ним на хвосты, изогнулись и начали плавно раскачиваться, раздувая расписные шеи.

Но, может быть, — это мне только казалось в жутком полусне?

Кончилась еще одна беспокойная ночь. Звезды растаяли в пунцовом отсвете зари. Обжигающее равнодушное солнце снова медленно поднималось над безмолвным селением мертвецов… Я не кашлял. Пить хотелось до судорог. Мильройс, разбудивший меня, стоял спокойный и подтянутый, будто собрался в поход.

— Поздравляю, Пингль. Вы остались целы благодаря прививке: в Набухатре была ваба. Теперь нам надо уйти отсюда… — Он поднял руку. — Ветер с гор чистый… Отлично. Мы подожжем тростник, сложенный у деревенского чаупаля. Надо будет пройти через огонь. Индусы говорят, что смерть не властна над тем, что очищено огнем… Попробуем, Пингль?

Мильройс, вероятно, тоже бредил, но я не возражал против очередного безумия. Он долго возился около связок тростника и каких-то трав, и, наконец, смрадное, тусклое пламя взвилось вверх. Густой дым заволок солнце, Мильройс взял меня за руку, и мы вошли в дым.

Огонь лизнул мне лицо, опалил волосы и одежду. У меня кружилась голова… Инстинктивно задержав дыхание, я подумал; «Упасть — сгореть…» Действительно, в этом аду мне казалось, что лучше упасть и сгореть, чем опять выходить в ужасный зачумленный мир.

Но Мильройс сильной рукой поддержал меня и быстро провел сквозь огонь на другую сторону костра, разгоравшегося громадным пожаром. Влажный свежий воздух удивительной прохладой обласкал меня. В прозрачном хрустале нежного утра за синеватой каймой леса я увидел снеговые вершины, слабо вскрикнул и упал без создания.

Вероятно, я слишком долго лежал на тростниковой жесткой циновке. Страшно болела спина, а шевелиться было так мучительно, что я даже не мог приподнять веки. Во рту чувствовалась отвратительная горечь. Плутоватое размалеванное лицо Клипса плавало в фиолетовой мгле, освещенное прожектором из-за невидимой кулисы, и улыбалось.

— Сделай прыжок, Пингль, и ты снова станешь чемпионом…

— Не хочу — закричал я.

И в ту же секунду сильные руки энергично приподняли мою голову.

— Сделайте же глоток, Пингль. Пейте, говорят вам.

Стуча зубами о края металлической ложки, я проглотил теплую жидкость, пахнувшую миндалем и шафраном.

Лицо Клипса растаяло..

— Откройте глаза, Пингль! — опять приказал властный голос.

Через распахнутую дверь видны далекие изумрудные горы. Койка, на которой я лежу, придвинута к стене бунгало, а рядом стоят Мильройс и высокая девушка в белом халате.

— Как живем, Пингль? — спросил Мильройс, дотрагиваясь до моей руки, лежавшей поверх покрывала.

— Хорошо, — пробормотал я, еще не зная, сновидение это или действительность. — Что со мной? Чума?

— Нет, всего только реакция на прививку против вабы и мари. Вам удалось выкарабкаться, Пингль. Через два дня будете здоровы и можете путешествовать по любым Набухатрам, если захотите. — Мильройс улыбнулся и обратился к девушке: — А может быть, Пингль погостит у нас? Как вы думаете, Лиз?

— У нас совсем неплохо, профессор, — мягко ответила Лиз.

— Вы будете жить здесь, Пингль, — сказал Мильройс. — Слуга Хо присмотрит за вами, пока вы еще нездоровы…

— Благодарю вас, профессор, — мог только вымолвить я.

Таково было мое пробуждение на научной станции профессора Мильройса, куда он привез меня из Набухатры.

Милый и чрезвычайно вежливый китаец Хо, принесший мне прекрасный завтрак, был очень приятно изумлен, когда я сказал ему несколько фраз на его родном, языке, и с этого момента я завоевал его доверие.

Два дня он не отходил от меня, ухаживая, как за ребенком, и от него я узнал некоторые подробности.

Станция расположена на берегу реки к северу от Рангуна, как раз на дороге, ведущей к этому порту, что на берегу Бенгальского залива, к западу от границы Таи. Мильройса здесь зовут «змеиным профессором», потому что он целыми днями возится в лаборатории с ядовитыми змеями, и считают очень богатым человеком.