Рэй Брэдбери - Фантастика Рея Бредбери [сборник рассказов]

Сколько в «машине счастья», которую выдумал один из героев повести, непоколебимой веры в победу добра над злом! И кажется, что свет падает на наши лица, когда мы раскрываем книгу и перелистываем ее страницы!

Но есть другой, жестокий и страшный мир, который открывается нам на страницах многих произведений Бредбери. В этой, находящейся на краю гибели Вселенной, где господствуют бездушные машины, а человек превращен в механизм, жизнь ограничивается лишь одним существованием и ожиданием смерти, а каждый поступок не выходит за грань одного дня, который может стать последним.

Вот рассказ «Детская площадка», переведенный и напечатанный у нас, но не вошедший в этот сборник. Жестокий мир зла, насилия, несправедливости, бессмысленной, никому не нужной борьбы — слепок капиталистического общества. Это ад экзистенциалистов Сартра и Камю, где человек обречен лишь на одну свободу — быть одиноким!

О бессмысленном бунте человека, окруженного и побежденного машинами, говорится в рассказе «Убийца», где герой сам является в полицию, чтобы признаться во многих убийствах: он уничтожил телефон, разбил телевизор, превратил в груду металлического лома автомашину, словом — попытался уничтожить все, что, врываясь в его жизнь, заставляет забыть, что главное — сердце людей, а не атомная энергия, трансконтинентальные боевые ракеты или реклама новой зубной пасты.

Мальчик герой рассказа «Здравствуй — прощай» не хочет становиться взрослым: ведь взрослыми создан тот ад, который придумал ядерное оружие, межконтинентальные ракеты — все то, что взрослые называют своим миром. И вот случается чудо: герой навеки остается мальчиком, но он вынужден бродить по стране, чтобы никто не узнал о его волшебном даре. Побыв в одном городке, он идет в другой, чтобы, постучав в незнакомую дверь, увидеть добрых людей, которые дадут ему стакан холодного молока, ломоть теплого ржаного хлеба и предложат ему ночлег. Человечество не может всегда остаться таким, каким было в золотой век, оно должно развиваться, иначе ему суждена вечная участь Агасфера — такова грустная мысль писателя.

Нет, Бредбери не страшится науки, технического прогресса, как наивно можно подумать. Он только скорбит о том, что в его стране прогресс технический не сопровождается прогрессом социальным. А это неизбежно поведет к одичанию и вырождению человека, к жестокой тирании, войнам и истреблению человечества, погибающего в припадке яростного социального безумия.

Центральным произведением Бредбери, где он наиболее остро и наиболее художественно ярко выразил свои опасения, является роман-предостережение «451º по Фаренгейту», вышедший десять лет назад.

Бредбери рисует проекцию американского общества на фон близкого будущего. Жестокий сумрачный мир открывается перед нами, и сами страницы книги лишь при одном прикосновении к ним как будто вызывают леденящий ужас. Казалось бы, перед человечеством открылась эра безмятежного счастья: всё за людей делают машины — будят их по утрам, готовят, стирают, убирают дома, а по вечерам читают им стихи, поют песни и убаюкивают детей. Нет и производства — оно передано совершенным роботам. Всё навеки стабилизировалось. Но вместе с трудом, с поиском исчез и человеческий интеллект. Все стены комнат превращены в гигантские телевизоры, которые грохотом и лязгом оглушают людей, сводя все их мысли к нескольким несложным формулам. После этого у человека появляется такое чувство, будто его протянули сквозь стиральную машину или всосали в гигантский пылесос.

Человеку остается только наркотический сон. Но и здесь продолжается вторжение в его жизнь: в уши его вложены миниатюрные радиоприемники-ракушки, успокаивающие тихой музыкой, вкрадчиво нашептывающие мысли и сны.

Сожжение книг, необходимое для полной унификации мысли, если можно назвать мыслью это ничтожное инстинктивное существование на уровне насекомого, превратилось в одну из почетнейших профессий: по первому сигналу, что где-то обнаружена книга, «пожарники» мчатся на место преступления и сжигают дом, поливая его из огнеметов. В стабилизированном обществе с тотальным строем нет места свободной мысли, говорит Бредбери, иначе нарушилось бы равновесие — ведь даже клочок исписанной бумаги — это реализация человеческой мысли. Отсюда и заглавие книги: бумага загорается при 451 градусе по Фаренгейту…

И все же в этой жестокой и бесчеловечной утопии, а вернее в романе-предостережении, Бредбери, наперекор окружающей его действительности, которой по сути дела и посвящена книга, остается оптимистом. В этом мертвящем мире, сохраняющем неустойчивое равновесие на грани истребительной термоядерной войны, где-то подспудно бьется человеческая мысль: люди сохраняют книги, встречаются, мыслят. Это юность в лице Клариссы — «бомбы замедленного действия», — которую интересует «не то, как делается что-нибудь, а для чего и почему. А подобная любознательность — опасна!» Это потомственный пожарник Монтег, тайно собирающий книги, захватывающий их в каждом доме, который он сжигает, и становящийся под их влиянием бунтарем. Монтег — это Ромео Монтекки, восстающий против удушающего его бремени средневековья. Ведь у Шекспира, которого так любит и так часто цитирует Бредбери, герой именуется не Монтекки, а по-английски — Монтегью…