Андрей Неклюдов - Земля Обручева, или Невероятные приключения Димы Ручейкова [litres]

Поначалу Димка отбивал кусочки всех встречавшихся ему разновидностей пород. Серые зернистые песчаники сменяются бежевыми известняками (и те и другие ему не раз показывал Обручев) – он берет образец. Известняки сменяет слой черных сланцев – и эти надо взять. Образцы Димка нумеровал – заворачивал в бумагу и сверху выводил карандашом номер. А в блокнот записывал, на каком расстоянии от начала канавы он их подобрал. Он видел в маршрутах, что Владимир Афанасьевич, изучая обнажения, поступал именно так. Метраж Димка считал шагами, как обучил его старший: двенадцать пар шагов – это десять саженей, то есть примерно двадцать метров. А если идешь в гору, то четырнадцать пар составят десять саженей, так как в гору шаг короче.

Однако вскоре ему стало понятно, что эдак он не доберется за сегодняшний день и до средины канавы. А ему очень хотелось пройти ее всю. Что дальше? Какие новые породы ему встретятся? Встретится ли еще раз эта тяжелая, поблескивающая гранями кристалликов цинковая руда? И он решил рядовые породы больше не брать.

А канава все тянулась. Местами она прерывалась, но затем продолжалась через небольшое расстояние на той же линии. Эти отрезки следовали вверх по склону и терялись в мареве – там, где вершина тонула в облаках.

Да, к этому времени облачность опустилась ниже, закрыв макушки соседних гор. Редкие порывы ветра приносили мелкую холодную морось. Но Димка не обращал на нее внимания, поднимаясь выше и выше. Скоро панорама вокруг стала как будто мутнеть, пока не закрылась белой завесой. Это Димка достиг облачности. Сделалось сыро. Мелкие капельки влаги оседали у него на одежде, на лице, на зажатом в руке молотке.

«Здо́рово! Я – в облаках!» – подбадривал себя мальчишка.

Впрочем, ничего похожего на привычные облака он не видел – просто густой туман, погоняемый вялыми дуновениями ветра.

Склон между тем стал положе. Канава протянулась еще метров на пятьдесят и закончилась.

«Ну вот! И никакой руды…» – Димка устало присел на торце выработки. Разбил молотком несколько каменных плиток: обычная порода – известняк или мергель [76] Ме́ргель – осадочная порода смешанного глинисто-карбонатного состава. Проще говоря, это сильно глинистый известняк. .

Туман полз густыми волнами, обволакивая все, точно вата. Неподалеку в тусклом зубчатом силуэте угадывалась цепь скал, выступали из тумана сизые от росы кусты стланика. Похоже, это была уже плоская вершина кряжа.

«Видимо, горняки, не зная геологии, не зная, что тут складка, и не встретив больше руды, бросили эту канаву, – предположил Димка. – И может быть, не дотянули до руды каких-то ста метров. Если немного пройти в том же направлении, возможно, мне повезет и удастся найти хотя бы кусочек цинковой обманки. И тогда все получится, как на рисунке Владимира Афанасьевича, и будет чем его порадовать». И не только порадовать. Найти продолжение рудной залежи – это значит укрепить доверие к нему начальника партии, расшатать которое пытается Николка. В общем, без руды ему нельзя возвращаться.

Димка последовал вперед по линии выработки. Пройдя тридцать пар шагов, он спохватился, что оставил у торца канавы молоток с вещмешком.

«Ну и ладно, – решил он, – не потеряются возле канавы. А если встречу что-то похожее на руду, я смогу любым камнем отбить кусок».

Вот только куда записывать расстояние? Блокнот, кажется, остался в мешке… Нет, вот он, в кармане! Хотя и без обложки. Обложка осталась в мешке, ну и бог с ней.

Каменные плитки под ногами были мокрые, однообразные, покрытые лишайниками. Кое-где они стояли торчком, и Димка знал теперь, почему они так стоят.

«Нет, так я ничего не найду, – проговорил он мысленно. – Нужен все-таки молоток».

И он повернул обратно. Шел, шел, а канавы все не было. А ведь он не так уж сильно отдалился от нее. Он проследовал еще метров двадцать – ни малейших признаков канавы. В тумане вырисовывались лишь серые скалистые останцы, темные скопления кедрача и ничего больше.

«Наверное, я проскочил канаву мимо, и она сейчас или справа, или слева от меня».

Димка повернул вправо и шагал пять минут, десять – ничего. Направился обратно – то же самое. Теперь он не мог сказать точно, с какой стороны он пришел. Все вокруг было одинаково, в какую сторону ни повернись, как если бы Димка находился на островке среди белого дымного океана. По лицу его стекали прохладные струйки воды. Не доносилось ни единого звука.