Николай Гацунаев - Серая кошка в номере на четыре персоны

Понукая коня, спешит Аннасаат. Перед ним течение проносит тело офицера. Прибивает к камню. Офицер хватается за камень слабеющими пальцами. Глядит на Аннасаата. В глазах — мольба. Аннасаат сворачивает к камню. Взвалив офицера на седло, оглядывается. Вдали исчезают за деревьями противоположного берега всадники. Бессильно уронив руки, покачивается в седле офицер.

Пещера. Возле входа, прислонившись к стене перебинтованной спиной, сидит офицер, рубашка на нем изорвана на бинты. В глубине пещеры, разгребая каменистый завал, возится Аннасаат. Разгибается, вытирает рукавом лицо.

А н н а с а а т. Ты уверен, что здесь?

О ф и ц е р (кивает) . Уверен. Хан-ишан карту у Джунаида спер. Ну, а я у него… конфисковал.

А н н а с а а т. Зачем я только тебя из реки вытащил! Давно бы Гурбан-Мамеда догнал, дух из собаки выбил.

О ф и ц е р. Или он из тебя… Не валяй дурака, Аннасаат. У нас с тобой жизнь только начинается.

А н н а с а а т. Какая жизнь?.. Моя жизнь там, за рекой осталась.

О ф и ц е р. Ну и дурак. Что ты видел? Пески да юрты? Настоящую жизнь покажу тебе. Только бы выбраться.

А н н а с а а т. Не знаю…

О ф и ц е р. А тут и знать нечего. Я тебя в такие страны увезу — во сне не снились. (Умоляюще.) Только ты быстрее кончай. Джунаид нагрянуть может.

А н н а с а а т. Мудреные слова говоришь.

О ф и ц е р. Ты меня еще благодарить будешь.

А н н а с а а т. А может, не буду.

О ф и ц е р. А?

А н н а с а а т. Пристукну тебя тут. Все золото мне достанется. Домой вернусь…

О ф и ц е р. Возьмут тебя большевики, как миленького к стеночке поставят. Не успеешь моргнуть, дух вон. Они там тебя ждут не дождутся.

А н н а с а а т. Может, и не поставят.

О ф и ц е р. Да уж будь уверен.

А н н а с а а т. Запутался я совсем.

О ф и ц е р. Дурак, вот и запутался.

А н н а с а а т. Ты умный? Посоветуй.

О ф и ц е р. Я что, по-твоему, делаю? Выход предлагаю, верный, надежный. Односельчане услышат — лопнут от зависти.

Аннасаат молча встает и идет к завалу. Начинает разбирать камни. Офицер исподтишка наблюдает за ним.

Ночная Хива. Бону и Саат идут по улице, взявшись за руки.

С а а т. Будем в Ташкенте встречаться?

Б о н у. Нет.

С а а т. Правильно. Стану я на провинциалок внимание обращать. Там такие девушки…

Б о н у. Ах так?

Бросается бегом в ворота скверика.

С а а т. Ты куда, сумасшедшая!

Бежит следом. Догоняет в аллее возле самого обелиска. Обнимает и начинает целовать. Бону вырывается.

Б о н у. Пусти!

Саат перестает ее целовать, но продолжает обнимать за плечи. Оглядывается.

С а а т. А здорово здесь, правда? Тихо и торжественно.

На скамейке в тени сидит, не шевелясь, Харумбаев. Наблюдает за молодыми людьми, стараясь ничем не выдать своего присутствия.

С а а т. Как в филармонии.

Б о н у. А ты был а филармонии когда-нибудь?

С а а т. Нет.

Подходит вплотную к обелиску. Освещенная луной мемориальная доска. Бону проводит по ней рукой.

Б о н у. Странно. Второй раз сюда приходим сегодня…

Харумбаев встает со скамейки и, уже не таясь, идет к обелиску. Бону и Саат оборачиваются.

С а а т. Халбай-ака? Добрый вечер.

Х а р у м б а е в. Здравствуйте, полуночники. Не сидится дома?

С а а т. Бону завтра уезжает.

Х а р у м б а е в. Понятно. Ты что-то хочешь спросить.

Б о н у?

Б о н у. Этот Харумбаев (указывает на доску) — ваш однофамилец?

Х а р у м б а е в. Старший брат… Я тогда мальчишкой был. В подпасках у бая. А потом взбунтовался и ушел…

Пески. Напрямик по барханам идет мальчишка-казах. Идет, распевая во все горло незамысловатую песенку.

Внезапно умолкает и прислушивается. Где-то в стороне слышится рокот мотора. Низко над барханами летит аэроплан. Исчезает за гребнями барханов.

М а л ь ч и ш к а. Чего испугался? Красные звезды нарисованы — значит, бояться не надо. (Прислушивается. Шума мотора не слышно.) Наверное, отдохнуть присел… Пойду посмотрю.

Идет в ту сторону, где скрылся аэроплан. Карабкается по склону бархана. Добирается до вершины и тотчас в испуге скатывается обратно. Слышен топот копыт скачущего неподалеку конного отряда.

М а л ь ч и ш к а. Басмачи! За ним охотятся… А он, может быть, не знает…

Взбирается на бархан. Внизу прямо перед ним — самолет. Неподалеку от него стоят пилот и Таган. Перед ними, очумело тряся головой, сидит Сапарбай. Придя в себя, выхватывает револьвер. Приближающемуся к нему Тагану:

С а п а р б а й. Не подходи, застрелю!

Таган продолжает идти. Зажмурившись, Сапарбай открывает стрельбу. Выстрелы следуют один за другим, пока не кончаются патроны. Но и после этого Сапарбай продолжает остервенело нажимать на спусковой крючок. Таган подходит к нему вплотную и изо всех сил бьет ногой.