Глеб Голубев - Огонь хранитель

— Как же меня угораздило зацепить этот череп? И почему он рассыпался?

— Это, брат, у химиков и анатомов надо спросить. Может, тут вода такая — разъедающая кости. Или воздух в пещере. Да ты особенно не горюй, — утешил я его. — Вот один археолог нашел в Италии гробницу этрусского воина — это действительно ценность. Начал ее вскрывать, только заглянул в щелочку. Воин лежал в гробнице как живой. Каждая морщинка на его лице была отчетливо видна, каждый волосок усов. И мгновенно, все превратилось в пыль от струи свежего воздуха. Мумия воина исчезла, испарилась на глазах потрясенного исследователя. Вот для него это был удар, представляешь? Ну ладно, ныряем.

Теперь, после такой обидной неудачи, погружаться в эту грязь было еще противнее. Но ничего не поделаешь.

— Долго же вы там копались! — недовольно сказал Павлик, заждавшийся нас. — Я совсем замерз. Пошли скорее на волю. А что нашли?

— Скелет Александра Македонского в юности, — буркнул я.

Пока мы выбирались из пещеры, Алик наскоро рассказал ему о нашем неудачном походе. Павлик экспансивно ахал, всплескивая руками, крутил головой.

Выбравшись на белый свет, мы первым делом поспешили на берег моря, чтобы смыть грязь. А выкупавшись, вытащили из мешка и снова стали рассматривать проволоку. Ее покрывала толстая известковая пленка от подземной воды.

— Давайте соскоблим грязь и отмоем ее как следует, — предложил Павлик.

— Нельзя, на ней, может быть, отпечатки пальцев сохранились, — остановил его Алик.

— Какие отпечатки пальцев?

— Ну, того… кто ее туда принес, в пещеру. Дактилоскопия. Вы же отдадите эту проволоку следователю? — спросил у меня Алик.

Я кивнул.

— Значит, трогать ее нельзя? — строго сказал он.

— Да вы уже захватали ее своими пальцами, пока рассматривали в пещере, — весьма резонно возразил ему Павлик.

— Ничего, там разберутся, — не очень уверенно сказал Алик. — Там отличат наши отпечатки от следов пальцев преступника.

— Так ты думаешь, его там убили, в пещере? — оживился Павлик. — А кто? И когда?

Тут они начали вдвоем строить такие фантастические догадки, что я решительно оборвал их:

— Ну, хватит с меня этой пещеры Лихтвейса. Пошли в лагерь, сыщики. И смотрите, если кто-нибудь у меня снова полезет в пещеру! Немедленно отчислю из экспедиции!

На следующий день я отправился в районное отделение милиции и рассказал о нашей неожиданной находке. Молодой краснощекий лейтенант выслушал меня очень внимательно, сразу напустил на себя строгий и деловитый вид, даже застегнул воротничок кителя. А когда я передал ему проволоку на стержне, глаза у него загорелись. Еще бы, я понимал его: часто ли приходится расследовать истории загадочных скелетов, найденных в подземелье!..

— Благодарю вас за важное сообщение, — сказал он, крепко пожимая мне руку. — Мы немедленно займемся этим темным делом.

Уже в дверях я оглянулся. Лейтенант, совсем забыв и обо мне и, наверное, обо всем на свете, зачем-то пристально рассматривал проволоку в сильную лупу. Может, он и в самом деле искал на ней отпечатки пальцев?..

Вечером я проявил пленку, чтобы отправить следователю и фотографии, сделанные в пещере. «Какой он был головастый! — невольно подумал я, рассматривая еще мокрые отпечатки при зловещем свете красной лабораторной лампочки. — Жалко, что череп рассыпался в прах. Можно было бы восстановить облик по методу профессора Герасимова. Человека с такой головой не трудно было бы опознать…»

«А вдруг это был все-таки древний кизылкобинец или тавр? — подумал я. — А стержень с проволокой мог подбросить какой-нибудь шутник вроде Васи Харикова, оставившего свой глупый автограф в пещере…»

Когда отпечатки просохли, я отправил их с одним из студентов в пакете к следователю.

Через несколько дней снова подумал, что надо бы и самому наведаться в милицию, узнать, не нашли ли они чего-нибудь новенького в пещере. Но новая неожиданная — вернее, долгожданная! — находка сразу заставила меня забыть и об этом глупом походе в пещеру и о наших детективных находках.

Мы наконец-то обнаружили тайник!

Произошло это так. Я вместе с Аликом вторично обследовал сохранившийся в земле фундамент одной из колонн сгоревшего храма. Обычно для этого использовали грубо обтесанные глыбы местного камня. Но когда я постучал молотком по этой глыбе, звук сразу выдал, что в ней есть какая-то пустота. И действительно, когда я всунул лезвие ножа в щель, видневшуюся между глыбой и мраморной плитой, прикрывавшей ее сверху, плита медленно, словно нехотя, сдвинулась с места, открывая темное отверстие.