Пол Корнелл - Времяточец - Откровение

Встав, она увидела, что она на пляже, на обычном пляже. Тёмная набережная с похожим на скелет пирсом, почерневшим от ржавчины. Вокруг неё шипел и вздыхал прибой. Отряхнув мокрые волосы, она пошла к пирсу.

По опыту Эйс, в таких странных ситуациях действие обычно полезнее слов. Но её мучила ужасная мысль. Последнее, что она помнила — сжавшиеся лёгкие, ужасные попытки вдохнуть, когда вдыхать было нечего. Она посмотрела вокруг.

— Не… Это Кроумер [8] Прибрежный город в Норфолке. .

На входе на пирс вспыхивал красный фонарь, и она решила идти туда. В небе парили чёрные чёрточки пронзительно кричавших чаек. Дальше, за набережной, был город, но все магазины были закрыты, в пассажах было безлюдно. Наверное, не сезон.

Она поднялась на набережную и направилась к пирсу. Красный фонарь горел на вершине небольшой карусели, возле которой стояла поразительно красивая женщина, одетая в длинный серый балахон с капюшоном.

— О, здравствуйте! — приветливо сказала она, блеснув красивыми голубыми глазами. — Я не ожидала, что сейчас кто-то прибудет.

Она спрыгнула с аттракциона и зашла в будку-кассу, стоявшую у входа на пирс. Взяв в руки красивый блокнот и ручку, она улыбнулась Эйс:

— Итак, прежде всего, у вас есть какие-нибудь вопросы?

— Да, — Эйс прикусила верхнюю губу и решила начать с самого простого. — Скажите, я случайно не съела что-то… нет?

— Нет, нет, — засмеялась женщина. — На этот счёт ваша репутация осталась незапятнанной до самого конца. О боже, я проговорилась!

У Эйс расширились глаза. Она сжала кулаки. Она хотела стучать ими по будке, орать во всё горло, но это будет выглядеть совсем не круто. Через секунду она взяла себя в руки.

— То есть, я умерла?

— Да. Сожалею. Я должна плавно подводить людей к этой мысли. Боюсь, у меня это не очень хорошо получается.

Эйс огляделась. Ветер, обдувавший её кожу, казался настоящим, капельки дождя были мокрые и холодные. Всё, кроме этой женщины, было обычного серого цвета. Это место напомнило ей о том, как она ездила автостопом в Морекамб, чтобы попасть на концерт трэш-металл группы.

Умерла.

— Как это произошло?

Женщина сверилась с книгой:

— «Недостаток кислорода, вызванный нахождением на Луне с уверенностью в том, что это Норфолк». Думаю, это уникальный случай.

— И что мне делать дальше?

— Ну, я внесла ваше имя в списки. Это значит, что вам нужно пройти к Вратам, где вас будут судить и… отправят дальше.

— А что это за место?

— Его называют лимбо… Мистики, которые заглядывают сюда на чай, а потом возвращаются. Всё это, — она обвела рукой своё окружение, — это своего рода иконка, символическое изображение. Я могу сменить её на что угодно, что символизирует тревогу и меланхолию, но мне нравится именно так.

— А я могу остаться здесь?

— А хотите ли вы этого?

Эйс осмотрелась: пляж, чайки, серые дома престарелых. Воздух тут пах тоской, как в лондонском метро в начале зимы. Привкус несбывшихся мечтаний и желаний. Ну, в этом же и есть смысл взросления, правда? Прекратить мечтать и начать что-то делать.

Она жила очень быстро, но умерла очень молодой. Ну, по крайней мере, на Луне теперь есть симпатичный труп. И много сожалений.

— Нет, — наконец, сказала она. — Не могу улыбнуться. Я только что поняла, что… Это ведь не шутка?

— Нет. Вы действительно умерли. Боюсь что этот… Доктор просчитался.

— Чего?! — дёрнулась Эйс.

— Видимо, он рассчитывал на то, что вы переживёте эти несколько секунд декомпрессии, — женщина указала на установленный в её будке маленький чёрно-белый телевизор. — Мне так нравится эта передача.

— Профессор меня укокошил, — прошептала Эйс, а затем закричала: — Он всё-таки доигрался!

— Не сердитесь, — предупредила женщина. — Это может плохо сказаться на том, что с вами будет дальше. Вы готовы к божественному суду?

— Да, — мрачно улыбнулась Эйс, надевая на плечи рюкзак. — А он ко мне готов?

Доктор смотрел на сканер, пытаясь проанализировать ложь Челдон Боннифейс.

— Для этого нужно столько энергии… — бормотал он. — Такая глубина иллюзии… Даже гравитация. Как это делается?

Он вынул из кармана часы и мельком посмотрел на них, словно боялся, что кто-то подсмотрит. Так же быстро он их спрятал.

Хеммингс ходил по таверне, пиная ногами стулья. Он удивлялся, что эта непрекращающаяся рождественская атмосфера, вечное ожидание, так его раздражает. Быть может, это потому, что в его доме Рождество было таким приятным временем. Его отец готовил большущий завтрак, они обменивались у камина подарками.