Ася Плошкина - Заводное сердце. Девочка из ниоткуда [litres]

Варя закрыла голову руками, так же поступили и все остальные.

«Победа!» – эта мысль заискрилась в голове разноцветными всполохами. Никаких сомнений быть не может. Мастера обрушили вражеский цеппелин! Сейчас Блюстители отступят и…

Но ни офицеры, ни черные мундиры даже и не думали отступать. На несколько мгновений по их рядам прокатилось замешательство, но вот они, обмениваясь короткими приказами, снова двинулись на Мастеров.

– Ну, за это вы еще ответите! – Усатый офицер, окинув взглядом разрушенный цеппелин, побагровел сильнее прежнего. – Никому не отступать, приказ Магистра! Упустим их – нам всем конец! Через минуту будет подкрепление!

Робкие Варины надежды, остатки ее сил и храбрости рухнули в бездонный колодец. Мастера – обессиленные, опустошенные всего за несколько минут сражения – тревожно переглядывались. Кто знает, сколько еще Блюстителей спрятано в магистерском рукаве? Сотни, тысячи? Вокруг – замкнутые укрепленные стены, над головами – зубастые от пушек цеппелины, и даже под землей – ветвистые туннели, каждый закоулок которых охраняют черные мундиры. Все бесполезно. Им ни за что не выбраться. Вся надежда – только на Тсорна. И разве что на чудо.

Со стороны Императорского дворца послышался слаженный топот множества ног. Голем застыл, прислушиваясь и сжав кулаки. Мирон что-то говорил Мастерам, размахивая руками и то и дело указывая взглядом на уцелевшие цеппелины, пришвартованные у Башни. Мастера кивали, но смотрели с сомнением. «Что они хотят сделать? – недоумевала Варя. Неужели захватить летательный аппарат? Это слишком рискованно…»

На другой стороне площади показался новый отряд Блюстителей, многоглазой тучей надвигаясь на Варю и Мастеров. Мирон тяжело покачал головой и что-то сказал Дарию.

– …в Вышеград, – донеслись до Вари обрывки его слов.

Юноша кивнул и побежал к ней, окруженный серебристым ореолом.

– Пойдем! – крикнул он. – Здесь мы уже…

Раздался хлопок, потом свист. Глаза у Дария широко раскрылись, словно от удивления. Юноша схватился за плечо и посмотрел на пальцы – они были испачканы кровью, из раны торчало красное оперение. Мастер задрожал и начал оседать на покрытую снегом землю.

– Дарий! – Дара рванулась к брату.

Но Мирон с силой удержал ее, крутанул остографом, и следующая стрела отскочила от начерченной стены.

– Это яд! – почти прорычал он, глядя на капсулу с длинной иглой.

Растерянность на лицах Мастеров сменилась отчаянием. Блюстители подошли совсем близко, все они были вооружены причудливыми револьверами, наверняка заряженными ядовитыми стрелами.

Над Привратной башней из снежного занавеса выскользнул еще один цеппелин – маленький, остроносый, покрытый блестящими стальными пластинами. И очень быстрый. Окруженный клубами сизого дыма, он стремительно приближался к площади, накрывая ее гулом моторов.

Стрельба прекратилась. Все, кто был внизу, задрали головы.

– Полковник Владыкин? – закричал худосочный офицер, подбегая к усатому краснолицему полковнику. Он понизил голос и что-то быстро заговорил, показывая наверх.

Владыкин?! Варя вздрогнула, жалея, что не смогла больше уловить ни слова. Полковник нахмурился и, пристально посмотрев на растущий с каждым мгновением цеппелин, рявкнул:

– По моему приказу. Обсудить хотите?

Гул становился все громче, теперь Варя не смогла бы ничего услышать, даже если бы ей крикнули прямо в ухо. Машина сделала небольшой крут над площадью и, повернув к Мастерам заостренный нос, начала снижаться. На корпусе красовалась большая цифра «восемнадцать», с гондолы петлями свисали швартовочные тросы – гайдропы. Вот стало видно большое смотровое стекло, и в ярко освещенной рубке за штурвалом показался темноволосый юноша в голубом мундире.

Варя тихонько вскрикнула. Даже с такого расстояния она узнала его. Это же Глеб, Глеб Владыкин! Снова он! Девушка стиснула зубы от негодования. Ему мало того, что он обманул Варю на балу, что их с Захаром чуть не поймали Блюстители? Теперь он явился сюда – совершенно точно не для того, чтобы помочь. Что еще от него можно ожидать, если его отец…

– Чего рты разинули?! – заголосил полковник, поворачиваясь к своей команде. Несмотря на мороз, его лицо сравнялось по цвету с красным мундиром. – Это подкрепление! Мой сын, лейтенант воздушной эскадры! Открыть огонь по изменникам!

Снежную пелену разорвало на тысячу лоскутков. Затрещали пушки и митральезы. Мастера – оглушенные, растерянные, сбились в маленькую плотную стайку и начали отступать к стенам башни. Дара и Чеслав поддерживали раненого Дария. Мирон, вращая остографом, раз за разом чертил впереди себя щиты и стены, которые заставляли пули с тихим шипением отскакивать в стороны. Но каждый новый барьер получался тоньше, эфемернее предыдущего, и всем вокруг стало понятно: еще пара минут – и у них не останется никакой защиты.