Алиса Арчер - Невозвратимое

Вяземский не знал, сколько времени прошло, но тишина показалась ему долгой. Потом он спросил:

– Почему никто, кроме меня, не понял, что история изменилась?

– Полагаю, что, когда я дотронулся до вас в нашу вторую встречу, с вами произошло то же самое, что и со мной в аномалии, – ответил Книжник. – К счастью для вас, в несколько меньшем масштабе.

– Дотронулись до меня? Вы схватили меня за горло!

Книжник пожал плечами. Он снова отгораживался, закрывался в привычную несокрушимую броню, становился самим собой.

– Не жалуйтесь, профессор. Эта лишь крошечная часть того, что я обычно делаю с теми, кто хочет меня убить.

– Что произошло с аномалиями, когда вы изменили прошлое? Почему они исчезли, если вы никогда не входили в эту комнату?

– Вы назвали бы это парадоксом, Вяземский, – слегка улыбаясь, ответил Книжник. Он снова выглядел уверенным и надменным. – Но остановить аномалии могу только я. Они угрожали реальности, которую я создал, поэтому мне пришлось дойти до изнанки с одним из ваших подопытных. Так что формально это ваша заслуга, профессор.

– Значит, мои призраки останутся со мной? Что ж, наверное, это справедливо.

Профессор встал на ноги и в последний раз окинул взглядом комнату Уварова. Он собирался уйти и запереть дверь. Профессор знал, что больше никогда сюда не вернется. И не допустит, чтобы кто-нибудь сюда вошел. Перед тем, как сделать последний шаг, он повернулся к Книжнику.

– Если бы мне было дано менять время, я бы попытался все исправить. Остановить аномалии другим способом, спасти всех этих людей. Я бы попытался спасти вас, Книжник. Это не знак симпатии, я просто хотел бы, чтобы все закончилось по-другому.

– Я могу сделать так, что вы обо всем забудете, профессор, – из темноты отозвался Книжник. – Аномалиями займется другой человек. Вы будете свободны. Это не знак симпатии, мне просто это ничего не стоит.

– Нет, – Вяземский на секунду представил себе эту жизнь и, ощутив комок в горле, ответил: – Я хочу помнить.

Малютка ворочалась в кровати. Вопреки расхожему мнению, что на свежем воздухе спится лучше, в доме бабушки она часто просыпалась. В конце октября в коттеджном поселке было тихо, и она слышала, как негромко бурчит телевизор на первом этаже.

Легкий шорох занавески привлек ее внимание, и Малютка подняла голову. Осмотрела каждый угол спальни, надеясь увидеть громадный силуэт. Но фонарь за окном и недавно выпавший снег давали слишком много света, и она снова опустила голову на подушку. Нет, сегодня он не придет. Ее монстр приходит, только когда совсем темно.

Закрыв глаза, Малютка мысленно отругала себя. Через неделю ей исполнится пятнадцать. Она слишком большая, чтобы верить в монстров под кроватью. Но почему-то ей хотелось еще хотя бы раз почувствовать его присутствие. Она знала, что ее монстр реален. Пусть даже для нее одной.

Сколько она себя помнила, он всегда приходил к ней. Самые первые детские воспоминания были связаны с ним. Он всегда ждал ее в темноте и оберегал от дурных снов. Малютка помнила, что когда-то он говорил с ней. Шептал что-то ласково, от чего ей всегда становилось спокойно. Но чем старше она становилась, тем он больше молчал и все реже появлялся, когда она не спала. Иногда его не было так долго, что она уже не верила, что он придет.

Однажды она рассказала о своем монстре родителям. Мама испугалась, а отец нахмурился и сказал, что она все придумала. Это он или дядя Вадим заходили к ней ночью, и со сна ей привиделось, что это кто-то чужой. С тех пор она больше никому не рассказывала.

На родителей Малютка не злилась. Они любили ее, баловали и, в отличие от родителей сверстников, всегда учитывали ее интересы. К тому же с возрастом она и сама стала сомневаться, что когда-либо видела его.

Лежать без сна в постели было грустно, и она спустилась вниз, захватив с собой одеяло. На диване сидели бабушка с дедом, о чем-то тихо беседуя. Увидев Малютку, они прервали разговор и немного подвинулись, освобождая ей место. В глазах бабушки стояли слезы, и Малютка поняла, что они снова говорили о прадеде. Он ушел совсем недавно, только на год пережив свою любимую супругу. Малютка тоже скучала по нему и прабабушке и очень жалела, что так и не успела спросить, почему иногда они так пристально смотрели на ее отца. Переглядывались со странным выражением лиц, и кто-нибудь обязательно говорил: «Все-таки удивительно, как Александр похож на…», – но никогда не договаривали.