Герберт Франке - Башня из слоновой кости

Через две минуты все, кого Мортимер уже видел раньше в кабинете Кардини, окружили его, казалось, они чего-то ждут, поэтому и не начинают допрос. Раздался какой-то шум в дверях, и в комнату вошел Перье, глава правительства и президент государства, а с ним и члены его штаба. Мортимер сразу узнал О'Гери, руководителя Социально-Стратегического бюро, своего начальника.

Перье подошел вплотную к Мортимеру и принялся изучать его, словно диковинное насекомое, затем повернулся к О'Гери.

– Человек из вашего отдела?

– Да, сэр.

– Мне жаль, но я должен приказать арестовать вас. – Перье раздраженно махнул рукой. – Живо укол и привязать покрепче! – Он подозвал Кардини:

– Итак, объясните, как могли произойти все эти невероятные события?

– У нас раздался телефонный звонок, сэр, – начал свой рапорт шеф полиции. – Звонил неизвестный. Мы попытались установить, откуда, очевидно, звонок был из южноамериканского дистрикта…

– Личность этого человека установлена? – перебил его Перье.

– Нет, сэр.

– Тогда не отвлекайте нас мелочами! Чего он хотел?

– Он предупреждал нас. Говорил о каком-то революционере, члене запрещенной либеральной партии. И о том, что этот субъект будет болтаться в правительственном здании, якобы он готовит диверсию.

– Он был вооружен? Представлял опасность? О чем сигнализировали детекторы? Взрывчатые вещества? Уран? Плутоний? Яды?

– Нет, сэр. Ничего этого не было, сэр.

– Безобразие! – сказал Перье. – Вы, конечно, тут же подняли тревогу?

Все правильно. Ну и где же вы обнаружили этого молодчика?

– У меня в рабочем кабинете, сэр. – Кардини запнулся… – Он пришел… он появился из соединительной шахты, ведущей к персональному архиву…

– В вашем кабинете? – Глава правительства наморщил лоб. – В высшей степени занимательно. Загадочно. Что ему понадобилось у вас?

– Не знаю, сэр… – Кардини выглядел уже совсем не таким уверенным, как прежде.

– Вы знакомы с этим типом? Видели его раньше?

– Нет, сэр.

– Черт побери, что же он искал у вас? Он что же, пытался застрелить вас?

– Не знаю.

– Так. И этого не знаете. – Перье повернулся к доктору Селзнику. – Начинайте допрос.

– Химический, сэр? Или по методу фокусировки…

– Уймитесь вы со своим методом! Делайте что-нибудь, только побыстрее!

– Предлагаю легкий наркотический шок, а затем гормональную активизацию, чтобы он заговорил…

Перье рывком придвинул стул и сел.

– Хорошо. Только быстро. Кто знает, какая заваруха уже поднялась!

Мортимер следил за тем, как доктор Селзник приблизился к стенному шкафу, выдвинул ящик, извлек и надломил ампулу, набрал в шприц жидкость.

Затем подошел один из ассистентов и заслонил от него врача. Он закатал у Мортимера рукав и перетянул жгутом предплечье. И тут снова перед ним возник врач со шприцем. Укола в вену Мортимер не почувстовал. Он пытался сопротивляться, напрягая те мышцы, что еще не онемели, хотя и понимал, что это бессмысленно. Врачу уже ничего не стоило удерживать его на месте.

… Мортимер сидел посреди комнаты, словно на сцене. Две дюжины глаз безжалостно сверлили его. Он ждал боли, пытаясь уловить малейшие ее признаки, он боялся, что она застигнет его врасплох. Он водил языком по нижнему ряду зубов – словно в этом была его последняя опора, последняя гарантия от предательства. Он выдвинул челюсть и нащупал языком затвердение.

Одно еле заметное движение, и его жизнь завершится…

Боли он не ощутил. Вместо нее по всему телу разлилась слабость, поначалу даже приятная. Затем он почувствовал легкое головокружение, пустоту в голове, и его замутило. Мортимер боялся шевельнуться, ему казалось: малейшее движение, стоило лишь мигнуть или проглотить слюну, может ввергнуть его в бездонную пучину мучений.

Доктор Селзник делал что-то за его спиной с одним из аппаратов, наконец он снова появился перед Мортимером, держа в руке прибор, соединенный кабелем с каким-то тихо гудевшим ящиком. Прибор был похож на фен для сушки волос, однако оканчивался типичной зонтичной антенной для воздействия на мозговые центры. Мортимер понял, что у него остается так же мало шансов на свободу действий, как у тех подопытных петухов и уток, которым предшественники современных неврологов вживляли в мозг концы проводов, чтобы по приказу возбуждать у них то сонливость, то агрессию, то половой инстинкт. Когда врач остановился перед ним и опустил зонтичную антенну на его голову, покрытую короткими, чуть-чуть отросшими за последние три недели волосами, боязнь стать предателем снова овладела им, он превозмог вялость и тошноту, решительно выставил вперед нижнюю челюсть и снова нащупал затвердение возле наполненного ядом зуба. Его опять охватили сомнения, он подумал, что вот сейчас все останется позади: чувства и мысли, надежда и страх, ненависть и любовь – все то, что наполняет жизнь человека смыслом. Любовь! Сразу вспомнилась Майда. Как он надеялся вновь увидеть ее…