Герберт Франке - Звезда Хиоба

Так он сидел, разглядывая приемную и пожилую секретаршу с белыми, как снег, волосами, колдовавшую над огромным компьютерным терминалом. Он сидел спиной к входной двери, но мгновенно обернулся на еле слышный скрип петель – в помещение вошли Лами и Серже в сопровождении доброй дюжины роботов. Роботы мгновенно встали полукругом рядом с диваном, на котором сидел Йонас, отрезая бывшему спецагенту все пути к бегству.

– Я давно подозревал, что ты что-то задумал, – заговорил Серже, – но, конечно, мне и в голову придти не могло, что ты наберешься наглости, чтобы потревожить Эдвардсона. Тебе не кажется, что ты уже переходишь всякие границы?

– Эдвардсон ждет меня, и я не стронусь с места, – спокойно ответил Йонас.

Секретарша подняла голову и впервые взглянула на посетителя.

– Разумеется, Эдвардсон даже не знает, что ты звонил, – сказала она брезгливо. – В этот и состоит моя работа – заворачивать назад сумасшедших, которые считают, будто перед ними открыты все двери. Сам факт, что ты решил придти сюда, явно свидетельствует, что ты не в своем уме. – она повернулась к Серже. – Вы можете забрать его отсюда прямо сейчас?

Тот кивнул, и по его знаку роботы двинулись к Йонасу. Инстинктивно он напряг мускулы – ему не раз случалось сопротивляться тогда, когда сопротивление было бессмысленно, и это уже стало привычкой, рефлексом. Он даже не думал, сможет ли сделать что-то – просто он знал, что сделает все, на что у него хватит сил.

Серже и Лами стояли в паре шагов от него. Если удастся перескочить через кольцо роботов и добраться до кого-нибудь из бывшего начальства… Тем более они сейчас как раз смотрят в другую сторону… Минутку! А на что это они загляделись? Невольно он тоже повернул голову в сторону двери, которая вела в кабинет Эдвардсона. Да, все было действительно так, ему не пригрезилось.

В дверях стоял хозяин кабинета и с удивлением изучал многочисленную компанию, которая собралась в его приемной. Потом он увидел бывшего спецагента и улыбнулся.

– А, теперь я узнал тебя, – сказал Эдвардсон. – Ты ведь Йонас, Йонас Крюгер, не так ли? Очень мило, что ты решил ко мне зайти. Проходи, не стой!

Роботы и люди расступились, и Йонас прошел в кабинет. Эдвардсон похлопал его по плечу, закрыл дверь, указал гостю на кресло. Йонас невольно хмыкнул, представив себе, что творится сейчас в головах у Лами и Серже. Сам он не меньше их был ошарашен таким поворотом дела, но кажется Фортуна решила наконец повернуться к нему лицом.

Комната оказалась неожиданно маленькой и уютной. Толстый ковер на полу, старинные картины на стенах. Простой деревянный стол, на котором стояла ваза с цветами, несколько удобных кресел – вот и вся обстановка. Впрочем, в комнате была еще одна дверь – возможно, именно за ней находится пульт управления миром? Что там – мониторы, сложнейшие компьютерные системы, сканеры, приборы для массовой суггестии, трансляторы эмоций, психотронные генераторы? Или может быть, там хранятся неведомые миру сокровища культуры – полотна, статуи, книги, драгоценности?

Эдвардсон поймал взгляд Йонаса, но понял его по-своему:

– Да, вот и все мои апартаменты, – сказал он. – Это гостиная, там, за дверью, спальня. Хотелось бы еще библиотеку, но, наверное, это лишняя роскошь.

Казалось, он чувствует, что разочаровал гостя и хочет извиниться за это.

– Не подумай, что я имею что-то против современной техники, – продолжал Эдвардсон. – Например у меня здесь стоит замечательный голографический проектор, я люблю смотреть на пейзажи, особенно инопланетные. Не хочешь взглянуть? Конечно, ты многое видел своими глазами, и все же, возможно, я смогу удивить даже тебя.

Йонас кивнул, Эдвардсон положил ладонь на сенсор и тут же кабинет погрузился в полумрак, а одна из стен превратилась в голографический экран, по которому поплыли картины. Вот горная цепь, укрытая снегом. Со склонов гор в долину стекают молочно-белые реки. Пустыня, освещенная двумя лунами. Сплошной ковер цветов. Поверхность покрытая кратерами и разломами – дно высохшего моря, на горизонте вздымается гигантская лестница из мраморных и известняковых плит – бывший берег континента.

– Ну, разве это не прекрасно? – произнес Эдвардсон. – Впрочем, ты ведь не за этим ко мне пришел.

– Я пришел спросить, почему вы хотите уничтожить эту красоту? – спросил Йонас.

Едва эти слова слетели у него с языка, он тут же пожалел об этом. Не надо было говорить так резко, так грубо…

– Мы ничего не можем с этим поделать, – тихо ответил Эдвардсон; он не рассердился, скорее огорчился. – Это неразрешимая дилемма: пока человек не видит этой красоты, красота не существует. Есть только материя в трех состояниях: твердая, жидкая, газообразная. Есть электромагнитные волны и поля, есть атомы и частицы. Но красота существует только тогда, когда есть человек, способный ее увидеть. Но уже первый взгляд человека есть начало изменения мира или его уничтожения. Каждый твой выдох изменяет мир, но ты не можешь перестать дышать. Поэтому мы можем только предоставить событиям возможность идти своим чередом.