Дин Лейпек - Вероника Стейнбридж покидает зону безопасности [СИ]

Спустя час Вероника, тихонько напевая, выдавливает краски на деревянную палитру, покрытую толстым слоем потемневших, перемешанных, забывших себя цветов. Кармин, охра, стронций, сиена…

Ее отвлек смартфон – в теплой тишине студии рингтон звучит чужеродно, почти враждебно.

– Вероника, ты где? – голос Софи оттеняет шум улицы, отдаленный шелест трамвая, разговоры пешеходов, звонки велосипедов…

Вероника молчит – в это время она обычно выходит с работы. И тут же вспоминает, почему Софи может ей звонить.

– Я в студии, – глухо отвечает Вероника. – Прости. Я забыла про группу.

На другом конце – только шум улицы.

– Я сейчас приеду туда. Извинись перед Альбертом за меня, пожалуйста, я, наверное, немного опоздаю.

– Хорошо.

Вероника бросает смартфон на диван, бежит в ванную мыть руки, а подсознание при этом замечает – краски засохнут. Но у Вероники нет времени отмывать палитру. Она выскакивает из студии, мчится по растворившейся в мягких сумерках улице, взлетает по лестнице на платформу трамвая и успевает вскочить в вагон перед самым закрытием дверей. Вероника опаздывает совсем ненамного – группа только началась, когда она вбегает в просторный зал с низко висящими лампами дневного света и столами, разделенными прозрачными звуконепроницаемыми перегородками. Оглядывается в поисках одиноко ожидающего ее Альберта – и видит его в паре с Эдит. Вероника смущается – неужели она перепутала недели? Но Альберт обычно проводит терапию Оливии, а не Эдит, и Эмили сидит сейчас напротив Джорджа, а не ждет Веронику.

Она увидела его в тот же момент, когда еще раз пересчитала недели и точно убедилась, что ничего не перепутала. Очки, джемпер, улыбка… Вероника попятилась к двери, очень надеясь, что ее еще никто не успел заметить. Потому что приступ повторялся – тот самый приступ, который она сегодня уже победила при помощи «Спаркла». Этого не могло быть, этого никогда раньше не случалось – Вероника спокойно жила неделями, а иногда и месяцами после приема таблеток. И никогда раньше приступы не были столь сильными, как сегодня днем – и как сейчас. Вероника нащупала за спиной ручку двери и выскочила в прохладный пустой коридор. Из соседней двери доносилась ритмичная музыка – там проводили занятия по танцам, а чуть дальше нестройный хор голосов повторял фразы на испанском. Вероника быстро пошла к выходу, стараясь при этом ступать неслышно, как будто ее мог кто-нибудь поймать и попытаться остановить…

– Ника!

Она резко обернулась, и ее чуть не вывернуло наизнанку – Тим вышел из зала, осторожно прикрыв за собой дверь. Вероника вновь заспешила – теперь желание поскорее покинуть здание превратилось в абсолютную физическую необходимость. Только бы добраться до улицы, а там идти, идти, идти…

– Ника! – голос раздался совсем рядом, Вероника сжалась и снова инстинктивно обернулась – мысль о том, что он прямо за спиной, была совершенно невыносимой. Он стоял совсем рядом, в паре шагов, и Вероника тут же опустила взгляд, чтобы не видеть умных стекол очков.

– Посмотрите на меня.

Она помотала головой, пытаясь стряхнуть подкатывающую тошноту.

– Ну! – рука схватила ее за подбородок и больно дернула наверх.

Стекла были совершенно прозрачными, а глаза – абсолютно серьезными.

– Идем, – бросил Тим.

– Куда? – на автомате спросила Вероника, но ноги уже следовали за ним по мягкому бежевому ковролину холла – Тим шел к выходу. На улице он схватил Веронику за рукав и подтащил к ближайшей скамейке у Городского дерева. Усадил рядом с собой, залез в карман джинсов и достал маленький пакетик с грязно-розовой таблеткой.

– Держите.

– Что это?

– Мидониум.

Вероника с опаской посмотрела на очки. В них отражались фонари, подсветка витрин, вывески и ее бледное лицо.

– Суппрессив быстрого действия. У вас, в Зоне, его не выписывают, я знаю, – Тим повернулся к ней, так что за отражением стали видны серые глаза.

Они улыбались.

– Это не первый раз. Когда я вижу человека, принимающего «Спаркл», – мягко добавил он.

|1|

Сквозь высокие окна в офис вливается молоко – солнце скрыто за плотной пеленой облаков, и свет растворяется в воздухе вместе с тенями, очищая огромное пространство офиса, делая его серым и стерильным. Но Верóника видит не просто серый свет – для нее он переливается перламутром тончайших оттенков, в нюансах которых скрывается деликатная эстетика полутонов. Даже в сером она может видеть цвет. И теперь это совсем не опасно.