Борис Штерн - Феникс сапиенс

Минуту молчания нарушил шумный вихрь из двух малышек и Ушки — визги, хохот, рычание. Покрутился около Мамаши с Землеведом, двинулся дальше и исчез за углом стены.

Землевед улыбнулся, и вздохнул:

— Знаешь, Мамаша, скоро ведь вам всем рожать. Не так, чтоб совсем скоро, но лучше подумать заранее. Научи меня принимать роды, хотя бы на словах объясни… Вдруг вы все одновременно… Нельзя, чтобы кто-то умер, — нас слишком мало. Особенно нельзя, чтобы ты…

— Объясню. Дело нехитрое, но твои руки не для того выращены — не мужское это дело. Попробуем рожать по очереди. Однако не только нам рожать. Посмотри внимательней на Ушку — живот как бревно и соски уже чуть набухли. Когда пришла, была стройней. Она будет первой.

— Вот Весельке с Прыгулькой радости будет!

Вокруг обнявшихся Землеведа с Мамашей сновали Камнебой, Остроглаз, Красотка и Запевала, споря, кому с какой стороны строить дом. Так бы и спорили, но тут прибежал запыхавшийся Приемыш:

— Пошли, покажу. Неподалеку, вон там, около разрушенной стены, лежит интересная плита — ровная из розового камня. На ней высечены знаки. Много знаков!

— Хороший камень, — сказал Камнебой. — Розовый, зернистый — у нас на родине нет такого. Только лишайником зарос. Пожалуй, и ворочать можно, если хорошие крепкие дубины подыскать.

— Давайте поставим эту плиту перед нашими жилищами, почистим и обратим ее в сторону воды, — предложил Землевед. Мы не знаем, что означают эти знаки, наверняка ничего плохого, а скорее всего, что-то хорошее. Наверняка их понимают духи тех древних предков, которые когда-то здесь жили. Может быть, они до сих пор витают здесь над водой — пусть видят у нас понятные им знаки как сигнал дружбы.

Все четверо мужчин с помощью ваг полдня, кряхтя и запевая, двигали плиту на предназначенное место перед намеченными жилищами, к вечеру водрузили вертикально, укрепили и отдраили каменными и деревянными скребками. И обращенная к морю надпись на гранитной плите возвестила о новом поселении:

ΑΛEΞAΝDΡΙA

ALEXANDRIA

الإسكندرية‎

Сэнк, хорошо известный в узких кругах географ, пришел домой, ни слова не говоря сел за длинный стол, уперся локтями — ладони к вискам, мизинцы на лоб — и застыл в тяжелом молчании…

— Что в скатерть уставился? — спросила жена. — Заявку прокатили?

— Скорее не прокатили, а замотали. Один восторженный отзыв, один умеренно-позитивный, еще один умеренно-скептический. Полупроходной вариант. Добрые люди рассказали в лицах, что происходило на заседании Совета. Дескать, мы гляциологи, а не археологи. Проект экспедиции интересный, но не по нашей части. Пусть, дескать, обращается к археологам.

— А археологи небось скажут, что не их дело копаться во льду, пусть гляциологи копаются.

— Даже не так. Скажут: у нас в планах необозримые поля раскопок в благословенных теплых краях, где зарыты килотонны артефактов. Зачем нам копаться в холодном мокром льду в северной пустыне?

— И что делать думаешь? В Атлантическое географическое общество постучаться?

— Мана, ну подумай, зачем им я? Если атлантийцы проникнутся идеей, они и сами все сделают. Ну, может быть, возьмут в экспедицию для приличия.

— Объясни-ка свою идею еще раз. Я в общих чертах представляю, но и только.

— Где там Стим? Пусть тоже послушает.

— Сидит, говорит, что уроки учит. Врет небось, в прошлый раз заглянула — задачи первого курса решает.

— Стим, иди сюда и захвати из шкафа Римскую карту. Она на верхней полке над книгами в сложенном виде.

— Почему ее называют Римской картой? — спросила Мана. — Ведь это древняя карта мира.

— Карта когда-то украшала стену Римского аэропорта. Как утверждают археологи, на нее что-то проецировалось, вероятно, локации самолетов, летящих по миру. Это гигантская мозаика 50 на 25 метров, выполненная из цветной керамической плитки, выпиленной по контурам побережий, очертаниям рек, лесов и так далее. И, что крайне важно, на ней обозначено положение древних городов с названиями. Помпезная и действительно качественная карта, способная прославить аэропорт. Карте повезло, точнее не ей, а нам. Здание аэропорта заваливалось медленно и плавно, картой внутрь, хоть мозаика и раскололась на крупные куски, ее удалось легко и без потерь восстановить. Без нее мы бы мало что знали о Земле 16-тысячелетней давности. Как прикажешь реконструировать карту того времени, если те города под землей, север подо льдом, а равнинные реки прорыли новые глубокие русла? Это великая карта! Подледные города, очертания берегов, доледниковые моря, названия всех крупных городов, границы стран. Без этой карты нынешние археологи сосали бы локоть, а я бы никогда не додумался до того, что сейчас расскажу. И ведь делали эту карту не для великих целей, а так, в порядке рекламы аэропорта в стиле ретро.