Борис Штерн - Феникс сапиенс

— Я устала, — сказала Кола. — На этом пока заканчивается мой перевод, а устно переводить прямо с оригинала — тяжело. Давайте продолжим через пару дней, я отосплюсь и переведу еще фрагмент.

— Как впечатления? — спросил Сэнк. — Если не знать, чем кончилось дело, то из прочитанного не возникает ощущения полного охряста. Да, катастрофа, бедствие, миллионы, может быть миллиард смертей. Но не тотальное светопреставление. Ведь люди даже связь наладили, откатив по технологии пару-тройку веков назад. Почему они потом откатили в каменный век? Ведь остались бастионы — военные части и новые поселения. Ведь поселения на отшибе, про которые говорили радисты, — они и есть новые поселения — правда, Алека?

— Видимо, они и есть. Так эти бастионы еще долго существовали. Эти самые деятельные люди в них родили детей и прожили до старости. И лишь потом поселения медленно угасли.

— Вас удивляет, что угасли, или что протянули так долго? — спросила Мана.

— И то, и другое, — ответил Сэнк. — Но больше всего меня удивляет другая вещь, одно странное впечатление. Но об этом потом.

— Пока мы занимались чтением вслух, от Крамба пришли новые марсианские картинки. Смотрите!

Снимки, которые показал Стим со своего компьютера, были гораздо интересней первых картинок «Марсианки-2». И несравненно ярче и четче книжных иллюстраций, доставшихся от прошлой цивилизации. Далекая панорама с горной цепью на горизонте. Песчаные дюны. Каменные плиты, посыпанные мелкими темными шариками. Кратер с мелкими дюнами на дне. И эта красота — на Марсе — за миллионы и миллионы километров пустоты! Когда-нибудь люди снова перестанут восхищаться подобными снимками, возможно, снова станут брюзжать, дескать, сколько можно гробить средств на эту чуждую человеку пустыню?! Но до брюзжания в тот момент было еще далеко. И Кана с гордостью произнесла:

— Мы сделали это!

— Ну, по правде, не мы, — ответил Инзор. — Из нас только Крамб может так сказать.

— Крамб, он же наш! — возразила Алека. — В его деле есть и наша малая толика. Он же был с нами в эпопее «Петербурга», впитал ее дух. Мы дополняем друг друга, мы добавили ему пороха! Правда, Кола?

Кола ничего не ответила, только слегка улыбнулась, что-то вспомнив.

— Ладно, — сказала она, — пойду спать, а потом сяду за перевод.

20 марта. Правительство приняло решение разместить в стране пять миллионов беженцев, прибывших с севера и с моря. Народ недоволен, но что делать? Куда их девать, живых несчастных людей? Сбросить в море? Пять миллионов — то, что реально может дополнительно прокормить израильская земля. «Мы их действительно можем спасти, — говорит Крис. — Ведь будет, чем гордиться. Нам так хочется чем-то гордиться, а давно уж нечем». А в народе поговаривают: «Это балласт. Они бросили свою землю вместо того, чтобы восстанавливать ее». Вроде бы правда, они всего лишь винтики рассыпавшейся машины, они не умеют восстанавливать чего бы то ни было в непредусмотренной ситуации. Крис говорит, что в основном ворчат те, кто сам ничего не умеет за пределами штатного расписания. Говорит, что надо организовать людей, научить их работать на земле. Да и я то же самое говорю, хоть я еще не стал полноценным гражданином приютившей нас страны, но постепенно вхожу в образ. Люди боятся преступности, которую вместе с болезнями действительно несут с собой беженцы. Но, черт возьми, у нас всего на двести домов аж двадцать вооруженных до зубов ополченцев, да еще два прикомандированных профессионала, не считая Игоря. И в городах в каждом подъезде по ополченцу. Да еще армия с полицией. И боимся преступности от этих несчастных беженцев!

22 марта Как все цветет! И запахи! Они-то к этому привыкли, а нам после Северной столицы еще как кружит голову. Алена, хоть она и не северянка, идет по саду как сомнамбула, а Маша сидит в шезлонге с прикрытыми глазами, вся в нирване. Что-то будет!

30 марта. Радистов стало больше — несколько десятков по всему миру. Эти одиночки стали основной, точнее, единственной глобальной информационной системой. От них приходят тревожные новости. Сообщили о вирусной эпидемии в Индии. И еще одна незадача: в Саудовской Аравии, Иордании, Ираке и Сирии, а также в Судане быстро растет вооруженное движение «Месть». Правительства и военные этих стран не могут с ними справиться — они разграбили склады оружия, захватили нефтяные скважины. Их называют религиозными фанатиками, но, судя по всему, «мстители» — очередные обиженные и оскорбленные. Религия для них — лишь знамя и наркотик, тогда как реальная движущая сила — ненависть к благополучному миру и жажда расправ. Такое уже происходило двести с чем-то лет назад. Конечно, нашему благополучному миру грош цена. Я и сам терпеть его не могу. Но в нем, по крайней мере, никто не может никого по своей прихоти казнить и миловать. Эти «мстители» — обыкновенные стервятники. Но пусть только сунутся!