Фриц Лейбер - Тьма, сгущайся!

До некоторой степени Гонифаций был удовлетворен. Контрмеры доказали свою эффективность. Они просты, их действия основывались на том, что необходимо удерживать ключевые точки в больших городах. В частности, силовые установки. Пока энергия в руках Иерархии, она не может быть побеждена.

И Ведьмовство, хотя оно пока использовало оружие слова, запугивая и терроризируя жрецов, должно будет прибегнуть к физическому оружию. И в такие моменты ведьмы не устоят против контратаки тех, кого не сумели запугать или не подготовили для них ужасов.

— Кажется, этот план сработал в Неоделосе.

И все же, оглядываясь вокруг себя, видя лица жрецов, охваченных работой, Гонифаций чувствовал, что какой-то мелочи недостает. Где-то в глубине души ему хотелось даже, чтобы Неоделос пал и пала сама Иерархия.

Своим подсознанием он понимал: сейчас он стал свидетелем последнего великого триумфа Иерархии.

Вероятно, полная победа в Неоделосе означает общую победу Иерархии. Но Гонифаций не сомневался, что это не так. После долгих сомнений и колебаний Иерархия наконец поднялась на открытую борьбу с врагом, приняла его вызов. Однако выиграет она или проиграет, великий момент ее расцвета в истории позади. Иерархия, самая совершенная форма правления, которую знавал мир, пришла к своему закату. Появятся честолюбивые люди, возобновится борьба за власть, но это уже лишь отголоски былого.

Гонифаций вдруг понял, что его собственная судьба и судьба Иерархии очень сходны. Его карьера начиналась фантастически нереально. Изгой, сын Падшей Сестры и жреца, вынужден был взять фамилию матери — Ноулес — и стать самым презренным из презренных, которому навсегда закрыта дверь в Иерархию. Ноулес Сатрик отгородился от мира настолько, насколько мог это сделать сын прихожанина. Он яростно ненавидел свою семью, особенно мать, предавшую его самим актом рождения. И вот этого несчастного парня обуяло тщеславие, такое сильное, что оно переросло в его судьбу. Снова и снова он убивал, пытаясь скрыть свое прошлое, но это были не обычные убийства: будто сама судьба подмешивала яд или вонзала нож. Для его тщеславия такие поступки справедливы. Сама судьба требовала подобных акций. Став новичком Иерархии в Мегатеополисе, он переходил весьма быстро из одного Круга в другой. А затем стал членом Высшего Совета. И с каждым повышением огонь его тщеславия слегка затухал, но не угасал.

Его путь наверх не обычный путь, характерный для здорового спокойного человека в борьбе за власть. Его мирские дела — лишь прикрытие для достижения его конечной цели.

Гонифаций теперь уже по-настоящему понял, что его собственная судьба и судьба Иерархии похожи.

Его путь наверх — словно выполнение какого-то темного пророчества, фаталистический марш убийцы.

И теперь, когда он достиг вершины, где он стоял только один, Всемирный Иерарх, он ощущал непреодолимое желание подниматься выше. Но там, где должна находиться следующая ступень лестницы, пустота. Он, глядя вниз, увидел: никто не карабкается вслед за ним, нет никого, кто пожелал бы сравниться с ним, столкнуть его с лестницы. Даже Ведьмовство потерпело поражение.

И неизбежно Гонифаций вынужден повернуть назад, вспомнить самого себя в начале жизненного пути. Будто замкнулся какой-то магический круг. Его память вернулась к тщательно упрятанному периоду его молодости. Он вспомнил то ничтожное существо, которое было его матерью. О своем брате… но больше всего он думал о младшей сестре Джерил. Она была во многом похожа на него — целеустремленная, с твердым характером. И она была жива!

Он сам узнал ее на экране телесолидографа — ведьма Шарлсон Наурия. С мрачным удовлетворением он обрадовался, что ей удалось избежать западни, которую он подготовил, и теперь она посвятила свою жизнь одной цели — уничтожить его. Такое же удовлетворение ощущал он, чувствуя бешеную зависть к нему Жарля.

Ноулес Сатрик. Это имя произносил в его мозгу голос, пришедший из пучины времен. Или вернул его в ту пору — Ноулес Сатрик. Ты зашел слишком далеко, Гонифаций. Возвращайся, замкни круг.

Этот голос совсем реален. И он действовал гипнотически, как мигающая лампочка в темноте. Это имя отпечатывалось в его мозгу древними черными буквами. Вдруг Гонифаций очнулся, поняв, что секретарь обращается к нему.

— Святилище хочет поговорить с вами. Есть два разных сообщения. Я уверен, что вы захотите лично ознакомиться с ними. Подключить Святилище к вам?