Джек Макдевитт - Послание Геркулеса. Звездный Портал. Берег бесконечности

- Как-то ночью ехал я через Роанок, - продолжал Уиллер, - и мне стукнуло в голову, почему может не быть такого свидетельства. - Разговаривая, он жевал печеную картошку. - Есть ли корреляция между интеллектом и сочувствием?

- Есть, - ответил Гарри.

- Нет, - сказал Уиллер. - Если и есть, то отрицательная.

- Я так и думал, что консенсуса не получится. - Римфорд развел руками в сторону неба. - Я бы согласился с Питом.

- А к чему это вы? - спросил Гарри.

- Любое общество, у которого хватит ума пережить ранний технологический период, должно заключить, что даже знание о том, что оно существует, произведет на возникающую культуру разрушительное действие. Ведь мы до этого додумались? Это же оказывается главным выводом «Звездного пути». Кто знает, что может сделать знание, например, с религиозными основами общества?

- Мысль известная, - сказал Уиллер. - Но вы предполагаете, что мы сейчас слышим сообщение от некоей культуры, активно злонамеренной. Она радуется, что разрушает общества, которые никогда не видела. И не увидит.

- Это может восприниматься как религиозный долг, - сказал Римфорд несколько ехидно.

Уиллер кивнул, не попадаясь на крючок.

- Меня бы это не удивило.

- Есть объяснение получше, - предложил Гарри. - Старая мудрость: никогда не приписывай злонамеренности то, что легко объяснить глупостью.

- Кретины, обладающие технологией своих гениальных предков, - заключил Римфорд. - Вот это действительно интересная мысль.

Он разлил пиво по кружкам и уставился на лес за окном.

- Но есть одна вещь, которую мы должны учесть. Мы знаем, что передатчик в Геркулесе - продукт невероятно сложной технологии. Что случится с нами, если мы технологические знания миллионов лет получим за одну ночь? - Лицо его не было видно в тени. - Пит говорил о философских проблемах, которые могут возникнуть. Вот вариант: в конце девятнадцатого столетия некоторые физики утверждали, что в их науке уже нечего открывать. С их точки зрения, осталось только кое-что домерить и занести в каталог. Весьма интересная концепция, и недавно она вновь выявилась. Конец науки. Прорыв к Общей Теории Всего, и дальше уже делать нечего. И что будет с нами, со всеми нами, если это вдруг произойдет? Если нам вдруг просто расскажут, как все устроено, и нам нечего будет больше делать?

Гарри нашел себе раскладной стул и блаженствовал в нем, поставив пиво рядом на стол.

- Большинства людей это просто не коснется, Бейнс. В основном мы хотим спокойно выплачивать кредит и смотреть телевизор. И только горстка смутьянов будет поднимать шум, потому что больше не нужны будут суперколлайдеры.

Римфорд хмыкнул и посмотрел на часы.

- Может быть, мы на пороге открытия истинной природы времени. Только мы его не откроем. Нам все объяснят алтейцы. - Он покачал головой. - Я думаю, что эти паразиты, если такое сделают, очень злобные. И трудно поверить, что они не будут ведать, что творят.

- Может быть, - сказал Уиллер, - в такой вечер имеет смысл поискать другой предмет для размышлений? Например, сыграть в бридж?

- Хорошо бы, - вздохнул Римфорд, - но я сегодня договорился на интервью. Эн-би-си собирает несколько человек поговорить о передаче. В студии где-то в округе Колумбия.

- Следи, что говорить будешь, - напомнил Уиллер. - А ты как, Гарри?

Гарри последнее время не любил вечера пятницы, и перспектива безболезненно провести один из них казалась привлекательной.

- А мы найдем еще двоих?

- Я знаю, где можно набрать полный стол, - ответил Уиллер. - В аббатстве всегда найдется пара ребят, готовых сыграть.

Преподобный Рене Сандерленд, отец-настоятель, играя против трех без козырей, удивил Гарри в самом начале вечера, сбросив на открывающий ход туза треф. Почти сразу же, перехватив ход бубновым королем, Сандерленд поймал даму и десятку треф Гарри на короля и валета своего партнера, передавая ему ход для розыгрыша длинной трефы. Без трех. Гарри оглянулся посмотреть, нет ли у него за спиной зеркала.

И это было только начало.

- Они смухлевали, - пожаловался Гарри Питу Уиллеру во время перерыва на кофе с булочками. - Он никак не мог этого знать, они семафорили. Он сделал с полдюжины таких ходов, которые нельзя было сделать, не зная расклада.

Уиллер и Гарри уже отстали на семь тысяч очков.

- Если бы здесь был доминиканский монастырь, - ответил Уиллер, - ты бы еще мог быть прав. Послушай, Гарри: Рене очень хорошо играет. И совершенно не важно, с каким партнером. Бывало, что напротив сидел я, и он действовал точно так же. Он всегда играет так, будто все карты видит насквозь.