Дэвид Брин - «Если», 2015 № 04 (242)

Синие розы и черные орхидеи были здесь самым привычным делом и служили, скорее, обрамлением более экзотических экспонатов. Совсем маленькая девочка прошла мимо них за своими гем-родителями, таща на золотом поводке за собой единорога в полметра ростом. Даже не экспонат, скорее, сувенир, насколько понял Майлз.

Какие новые «страшилки» и «хотелки» появятся в связи с развитием биотехнологий?

Как только человек становится более-менее здоров, он начинает думать — зачем? Опасность биотехнологий будущего в том, что биохимическое регулирование поведения и сознания человека никуда не делось. Биотехнологии позволят контролировать сознание посредством химических агентов — например, можно заставить организм вырабатывать по команде адреналин, серотонин и прочее. Это куда страшнее информационного контроля, поскольку биохимия действует на базовый уровень поведения человека. Так что с точки зрения биохимии счастливую жизнь сделать можно — но это страшный сценарий.

Простая «хотелка», связанная с будущим биотехнологий, — это полная трансформация добывающей промышленности. Не страшные карьеры и шахты, а некие биотехнологические оазисы, где необходимые вещества создаются бактериями и растениями.

Биотехнологическая 3D-печать превратится в управляемый синтез по сути всего, что бегает и шевелится на планете. И хочется делать это не механически, а биологически — не печатать, а выращивать.

Еще одна «хотелка» — это появление биоконструкторов типа ЛЕГО. Чтобы, например, дети могли сами создавать себе домашних питомцев… Но здесь есть сложность: если в роботов можно встроить три закона робототехники, то какими должны быть «три закона биотехники» и как их встроить в биологические объекты? Иначе мы рискуем получить непредсказуемые последствия.

— А я все равно не верю, что эта киса биомеханического происхождения. Слишком уж у нее блестят глаза, когда она смотрит на меня, — заметил Оп.

— Дело в том, — объяснила Кэрол, — что в настоящее время они все уже не столько «мех», сколько «био». Термин «биомеханический» родился в те дни, когда чрезвычайно сложный электронный мозг и нервная система помещались в особого типа протоплазму. Но теперь механическими в них остались только органы, которые в природе изнашиваются особенно быстро, — сердце, почки, легкие и прочее в том же роде. Собственно говоря, в настоящее время биомеханические институты просто создают те или иные живые организмы… Но вы это, конечно, знаете.

Самая ужасная страшилка насчет медицины — это долгожданная печать органов. Потому что люди перестанут бояться вести себя неосторожно по отношению к своему организму. Зачем не пить, когда тебе могут напечатать и поставить новую печень? Человек несколько сдерживается в своих безрассудствах биологическим фактором. А если будет замена органов, главным станет сохранить голову, и то многие думают, что это не обязательно. Человеческое безрассудство — последовательное. Кроме того, новая медицина породит новый виток жестокости в войнах. Пенициллин и хирургия во многом сделали возможными страшные войны 20 века. Соответственно, биотехнологии, печать органов и новое поколение медицины скажут свое слово и в этой сфере.

Хочется надеяться, что человечество не будет использовать биотехнологии себе во вред, что мы сможем защититься от деструктивных биотехнологий. Что в борьбе меча и щита победит щит.

Сосед подошел к вертолету и стукнул его скальпелем по носу.

— Что же ты не летаешь, дурачок? — сказал он сердито. Вадим принялся одеваться.

— Биоэлементы… — ворчал дядя Саша, запуская скальпель во внутренности «колибри», — Кому это надо? Живые механизмы… Полуживые механизмы… Почти неживые механизмы… Ни монтажа, ни электроники… Одни нервы! Простите, но я не хирург, — Вертолет дернулся. — Тихо ты, животное! Стой смирно! — Он извлек скальпель и повернулся к Вадиму, — Это негуманно наконец! — объявил он. — Бедная испорченная машина превращается в сплошной больной зуб! Может быть, я слишком старомоден? Мне ее жалко, ты понимаешь?