Дэвид Брин - «Если», 2015 № 04 (242)

/фантастика

/природопользование

/города

Кирик шагает на эскалатор. Ему странно видеть пустые ступени, бегущие вниз. И такие же пустые ступени, всплывающие наверх. Станция закрыта. Нигде ни одного человека. Только в вестибюле, при входе, прохаживается полицейский. И вдали на пустынной платформе видна фигура дежурной. Она машет ему рукой. Значит, предупреждена. «Пойдёмте, пойдёмте», — дежурная открывает дверь в какой-то предбанник. Правой стены там нет, спускается вниз железная лесенка. Кирик, держась за перила, осторожно преодолевает ее. Вот тут народа уже хватает. Сразу заметен Дурдомер — лицо у него будто сшито из замороженных куриных окорочков, рядом с ним два служащих метрополитена и еще один незнакомый Кирику человек в чиновничьем сером костюме-тройке. Присутствует также Гера, эксперт, который пинцетиком аккуратно отколупывает что-то от стен, рассматривает на свет, складывает в стеклянную баночку. За ним наблюдает еще один служащий метрополитена, а также — Васьваныч, не выказывающий, впрочем, особого интереса. Васьваныча вообще трудно чем-нибудь удивить. Тут же присутствует вездесущий Виталик, куда же без него. Он единственный, кто оборачивается на Кирика и радостным шепотом поясняет, что расползлась к черту изоляция кабеля: короткое замыкание, три концевые станции отключены.

— А это, — он чуть заметно кивает на мужчину в сером костюме, — Игорь Клюк, «Севгоркабель», представитель поставщика…

— Клюк ты сказал?

— Да, Клюк, «к» на конце…

Ничего себе образовалась компания. Дурдомер, сам Кирик (фамилия еще та), Виталик Хапан, эксперт Герман Хвощ, фамилия Василия Ивановича — Самолом. И к ним — Игорь Клюк. А ведь есть еще Ольга Ламака, секретарь Дурдомера. Как на подбор. И место для них самое подходящее: черный, скудно освещенный туннель уходит, как представляется, прямо в ад. Змеятся толстые кабели, поблескивает полировка рельс, веет душный сквозняк, рождая мысли о демонах, которые вот-вот появятся из темноты. Впрочем, до демонов никому дела нет. Разгорается рутинный административный скандал. Представитель поставщика, потрясая какими-то многостраничными документами, доказывает, что с их стороны вины нет. Предлагает немедленно ознакомиться с актами экспертиз. Дурдомер в ответ надувает щеки и потому делается еще крупнее. Один из служащих метрополитена, рубя воздух рукой, яростно возражает, а другой, более сдержанный, записывает объяснения на диктофон. Решается вечный русский вопрос: кто виноват? Другой вечный русский вопрос: что делать? — уже решен. Метрополитенщик, который яростно возражал, говорит, что они могут пока бросить временный кабель, а ночью, после закрытия, произведут капитальный ремонт.

— Когда вы пустите линию?

— Через час.

Дурдомера это вполне устраивает. Ну и зачем меня вытащили сюда? — думает Кирик. Он чувствует свою полную неприкаянность. К тому же что-то щекочет его по ноге. Он, как лошадь, лягает ей воздух, не помогает, задирает штанину и видит ползущего вверх муравья, сшибает его щелчком и замечает, поскольку нагнулся, струйку живых существ, текущую вдоль платформы. Тоненькая такая, колеблющаяся, зыбкая ниточка, поблескивающая хитином. Кирик протискивается к Хвощу и трогает его за плечо:

— Баночка у тебя найдется?

Тот очумело трясет головой.

— Какая баночка?

— Куда ты образцы собираешь.

— Тебе зачем?

— Надо…

Гера Хвощ хлопает белесыми веками, а потом тычет пальцем в сумку, стоящую позади:

— Вон, возьми…

С баночкой в руках Кирик присаживается над муравьиной тропой и вдруг обнаруживает, что оказался в центре внимания. Даже Дурдомер повернулся всем корпусом и уставился на него. Делать, однако, нечего. Кирик распечатывает баночку и, положив ее на пол, загоняет туда нескольких муравьев. Те панически мечутся по вогнутому стеклу.

У Дурдомера внутри черепа что-то щелкает.

— Ага… биологическая экспертиза, — изрекает он, — Это правильно. Вопрос следует рассмотреть со всех сторон. Сергей Александрович, отчет прошу — сразу ко мне.

Чувствуется, что он доволен. В заключении комиссии появится целый новый раздел. Возрастет документооборот — главный критерий, по которому оценивается работа. Дурдомер настолько доволен, что берет Кирика под руку и, чуть отвернув от других, доверительно сообщает: