Олег Дивов - «Если», 2016 № 04 (247)

— Гляди, какие красавцы!

— Будто на войну летим, а не нефть добывать, — покрутил головой Максим.

— Дай бог, чтобы обошлось без сюрпризов, — серьезно вздохнул Блинов.

Наверное, он один из всей группы понимал реальный уровень опасности. Бывший пилот-высотник орбитального перехватчика «Стерх», майор Федор Блинов написал рапорт об увольнении в запас из российских военно-космических сил после Гималайского инцидента в 2025-м, когда в течение трех суток над высочайшими горами планеты в безумной смертельной схватке сцепились русско-индийские и американские эскадрильи высотных самолетов, усыпав вечноснежные склоны серебристыми обломками машин и изувеченными телами пилотов. Уцелело всего несколько человек с обеих сторон. В их числе и Федор. Его нашли спасатели — вмерзшим в крутой склон. Блинов остался жив благодаря великолепному защитному костюму пилота-высотника «Руслан», который на целых тридцать шесть часов защитил хозяина от лютого мороза и разреженного воздуха. Но летать Федор больше не смог…

Почти три часа бешеной гонки над ледяными полями и торосами каждый из «полярников» использовал по-своему. Хорошенькая, смешливая Майя пыталась разговорить хмурую Анфису, та отвечала односложно. Блинов заснул по въевшейся за годы службы в ВКС привычке — использовать для отдыха любой шанс. Двое парней из техподдержки затеяли партию в модные нынче трехмерные шахматы и склонили лохматые головы над голографическим кубом. Саша Невский, сидевший рядом с Максимом, вытащил на экран планшета интерактивный боевичок и теперь азартно сражался с подводными чудовищами. Сам же Качалов, беспокоясь о своих драгоценных датчиках, принялся заново редактировать инструкцию пользователя и технический паспорт к ним. До «Полярной» оставалось немногим больше получаса полета…

Все изменилось в одно мгновение. Максим даже не успел понять, что произошло. Только что в салоне было тихо, уютно и тепло, а через секунду он вдруг встал на дыбы, раздался душераздирающий грохот, скрежет рвущегося металла, а потом на Качалова рухнуло чье-то тело, и он потерял сознание…

Очнулся Максим от ледяного ветра, бьющего в левую щеку сквозь рваную пробоину в стенке салона. Голова гудит набатом, в глазах — разноцветные круги, поза — любой йог обзавидуется. Сверху инженера крепко придавило массивное тело. Качалов не смог его опознать сразу, но, поднапрягшись и едва снова не потеряв сознание, вылез наконец из узкого пространства между креслом и пробитым бортом экраноплана и с ужасом уставился на труп. Это был один из шахматистов — кажется, Игорь…

Экраноплан лежал на брюхе, зарывшись носом в огромный снежный нанос. Обе его лыжи-челнока были сломаны. Максим выбрался наружу через сорванный входной люк и тут же по колено провалился в снег. Низкое темно-серое небо гигантской крышкой придавило светло-серую равнину с торчащими тут и там ледяными зубами торосов, меж которых гнал и гнал бесконечную поземку свирепый ветер. Позади экраноплана, метрах в ста, зияла огромная черная пробоина, на ее краю белел один из посадочных челноков. В стороне, за торосами, чадили два больших желтых костра.

Максим растерянно огляделся. Где же остальные? Где команда? Девочки?.. Он снова полез в салон, пробрался в носовую часть машины и обнаружил двух мертвых пилотов. Третий, самый молодой, оказался жив. Парень сидел на полу кабины, держался обеими руками за разбитую голову и тихонько подвывал. Обзорный колпак был разбит вдребезги, внутри было полно снега из наноса, в который зарылся экраноплан.

Позади Максима послышалось кряхтение, инженер испуганно обернулся и едва не упал — закружилась ушибленная голова. Откуда-то сбоку, будто из стены, в проход выбрался Блинов в разодранном в нескольких местах меховом комбинезоне. Он мутно посмотрел на Качалова, прищурился и кивнул:

— Живой, значит?.. Эт хорошо. Эт здорово!.. А там кто?.. — Блинов заглянул Максиму через плечо. — Ага, бортинженер, кажись… Везучий… А пилотам — амбец. Отлетались…

Федор произносил все это как бы невзначай, самому себе, просто констатируя факты — спокойно, негромко. Максим невольно передернул плечами.

— Г-где остальные? — сипло выдавил он. — Тоже погибли?..

— Не знаю пока. — Федор посмотрел на него — тоже спокойно, почти по-отечески, и Качалову действительно стало не по себе: показалось, что командир сбрендил.

— Со мной все в порядке, Максим, — похлопал его по плечу Блинов. — Пойдем-ка лучше ребят поищем…