Олег Дивов - «Если», 2017 № 02 (249)

И начал собирать с пола разбросанные листы сценария.

…В «тойоту» вернулся довольный Плужкин, таща пакеты и кульки. Одни бутылочно звенели, из других пахло копченой рыбой.

— Вот, теперь поехали дальше, — сказал он, распихав покупки под сиденья и откупорив пиво. Рома засек этикетку, сообщил, что «пиво хорошее, медаль на конкурсе получило», и вырулил от магазина, безбожно подрезав древний грузовик.

Якутск чем-то напомнил Жемчужникову Южно-Сахалинск, где он лет пять тому снимал документальный фильм про местных ворон — подвернулся грант какой-то природозащитной организации. Сахалинские вороны в отличие от московских были черные, хитрые и не каркали, а хрипло хохотали. Фильм даже пару призов получил.

Здесь, наверное, тоже жили какие-то вороны, но разглядеть их не получалось, так как Рома довольно быстро гнал микроавтобус, успевая комментировать мелькавшие за окном достопримечательности. Кажется, он всеми ими весьма гордился и со значением говорил:

— Вот колледж, индустриально-педагогический, племянник там учится. Это школа. Тут пожарники сидят, ну, МЧС.

Плужкин пил пиво, вытаскивая из бумажного промасленного кулька остро пахнущие кусочки рыбы, Олег Задерейко по обыкновению молчал.

— Это вон церковь, — продолжал Рома, показывая пальцем. — Баптисты, что ли, построили…

Жемчужников вздохнул. Может, не все так и плохо, подумал он. Город как город, на натуре тоже не в палатке жить придется, Асланян обещал приличные условия, отбомбиться поскорее, остальное доснять в Подмосковье, можно подумать, зрителю есть большая разница между куском хвойного леса в Якутии и куском хвойного леса у Сергиева Посада.

— Комсомольская площадь, за ней парк культуры и отдыха, — вещал Рома. — Стадион «Туймаада», тут наши футболисты играют, ФК «Якутия», второй дивизион, зона «Восток».

— А я за «Динамо» болею, — зачем-то сказал Жемчужников.

— Московское?

— Ну не за брестское же.

Плужкин засмеялся, жуя рыбу.

— Вон еврейское кладбище, а вон татарское, — совсем неожиданно сменив спортивную тему, показал Рома.

Однако оригинальное тут у них соседство, подумал Жемчужников. Парк культуры и отдыха, стадион и два кладбища.

— А это большое кладбище, Вилюйское. Здесь с восемнадцатого века хоронят. Кстати, мы на Вилюйский тракт свернули.

Вилюйское кладбище выглядело страшненько и на позитив вовсе не настраивало, тем более сквозь тонированное стекло. Жемчужников поспешно отвернулся от мелькающих среди деревьев ржавых оградок и крестов.

Некоторое время они ехали в тишине, видимо, более-менее значимые достопримечательности закончились. Потом впереди блеснула вода.

— А вон и озеро, — сказал Рома, поворачивая с тракта налево.

Жемчужников отчего-то ожидал, что Чочур-Муран будет вроде Байкала, но за бортом «тойоты» потянулся вдоль дороги вполне обычный узкий водоем.

— Купаться можно? — поинтересовался Задерейко.

— Можно! — закивал Рома. — Вода градусов восемнадцать, лето нынче жаркое!

Он должен говорить типа «лето, однако, жаркое», подумал режиссер. Или это у чукчей слово-паразит? Хотя, скорее всего, вообще выдумка.

Микроавтобус тем временем свернул к обнесенному забором двухэтажному дому и призывно засигналил. Ворота открылись, из них приветливо помахал похожий на Рому толстячок в белой футболке.

— Дмитрий. Брат мой, — пояснил Рома, въезжая во двор.

Дмитрий поздоровался со всеми и поволок к беседке пакеты и кульки Плужкина. В беседке возился, накрывая на стол, еще один плотный якут, но поскольку Рома его никак не поименовал, Жемчужников сделал вывод, что это незначительная здешняя прислуга.

Кому принадлежал дом и кто в целом занимался тут подготовкой к съемкам ужастика, режиссер до сих пор не знал, да и знать не хотел. Многие знания — многие печали. Один раз он полез разнюхивать, кто спонсирует бандитский боевичок «Крыша», ну и выяснил, что вор в законе про свою лихую юность решил фильм сделать. Кстати, неплохо прокатилось кино, официально почти отбилось, а неофициально Асланян еще и в плюсе остался.

Незначительный якут добавил несколько последних, только ему понятных штрихов к убранству стола, после чего удалился.

— Садитесь, пожалуйста, — Дмитрий показал на широкие лавки у стола, покрытые толстыми подушечками. Вернулся отлучавшийся в дом Рома, который снял джинсовую куртку и в белой футболке никак не отличался от брата.

Жемчужников сел. Рядом плюхнулся, потирая ладони, креативный Плужкин, напротив — Задерейко.