Не давая никому опомниться, я продолжил натиск:
— Помните, Иван, вы сказали, что, находясь в своей комнате, услышали звук падающего тела? — Растерянный кивок в ответ. — Это ложь, Иван, вы не могли этого слышать. Во всех жилых комнатах, как и здесь, в холле экран обычно настроен в режим окна, выходящего на посадочную площадку, что усиливает иллюзию нахождения на поверхности планеты. Экран передает не только изображение, но и звуки. Поэтому в силу привычки экран воспринимается именно как простое окно. — В подтверждение своих слов я указал на «окно». — Но в то время вы играли в шахматы с Эдуардом по сетке! Экран показывал шахматную доску, режим окна был соответственно выключен. А стены и двери на станции звуконепроницаемые, что вполне естественно. Хотя на всякий случай я проверил это.
Мне понадобилась небольшая пауза. На этот раз не ради театрального эффекта, а чтобы перевести дух.
— Ерунда все это. — Очень спокойный голос Елены прозвучал в повисшей тишине невероятно громко.
— Что, простите? — Я быстро повернулся к ней.
— Ваши построения, может быть, выглядят привлекательно, но не стоят ровным счетом ничего.
— Почему?
— Илья не мог бросить в Декса шаром, потому что в это время находился со мной в медпункте. Не отлучаясь ни на минуту, могу в этом присягнуть.
Краем глаза я посмотрел на Ивана. Левое веко его слегка подергивалось.
— Я был в этом уверен практически с самого начала, — удовлетворенно сказал я.
— Вы просто… — Лена остановилась на полуслове и часто заморгала. — Что вы сказали?
— Я сказал, что был уверен в этом. — Эффектом я остался доволен. — Но заставить признаться вас было очень непросто.
— Почему же это, скажите, вы были так уверены? — теперь негодовала Елена.
— Небольшие, но очень важные нестыковки во времени, — охотно принялся пояснять я. — Вы оба сказали, что, услышав вызов Ивана, пошли на посадочную площадку и столкнулись в коридоре. Так?
— Так, но…
— Послушайте дальше. Итак, Илья играет сам с собой в бильярд. Следовательно, он стоит возле стола, самое большее в четырех шагах от двери. Даже если ему пришлось бы огибать стол… — я махнул рукой. — Теперь вы, Лена. По вашим словам вы в медпункте, лежите на кушетке, укрывшись пледом. Не хотите же вы сказать, что забрались на кушетку в обуви? А туфли на вас были с ремешками, которые необходимо расстегнуть, чтобы снять, и — что важно для нас — застегнуть, чтобы надеть. Так каким же образом вы ухитрились выйти из медпункта даже раньше, чем Илья вышел из бильярдной, чтобы столкнуться с ним в коридоре? Нет, врали либо вы, либо Тополев, либо и вы, и Тополев. Некоторые дополнительные детали убедили меня, что верен последний вариант.
И снова возникла тишина. В поведении лергойца ничего не изменилось, не знаю, интересны ли ему вообще были все эти взаимоотношения людей. Горовенко, такое впечатление, хотел бы сейчас оказаться где-нибудь в другом месте. Елена выглядела… нет, не равнодушной, скорее, отрешенной. Иван был бледен. Тополев встал. Но на этот раз ни намека на агрессивность в его поведении не наблюдалось.
— Я должен все объяснить, — сказал он твердо. — Прежде всего тебе, Михалыч.
Елена посмотрела на него с благодарностью, хотя и попробовала протестовать:
— Ты не обязан…
— Я объясню, — отрезал Илья.
— Сядь, Илья, — мягко сказал я. — Это мое шоу. И объяснять все буду я.
— Но откуда…
— Сядь.
Посмотрев на меня с удивлением, Тополев все же опустился в кресло.
— Иван, понимаю ваше состояние, но уверен на все сто процентов, что встречи вашей жены с Ильей носили вовсе не романтический характер.
— А какой же? — бесцветным голосом спросил Гарсия.
— Профессиональный, конечно. Ваша жена врач… Хотя, возможно, дело тут не во врачебной этике, скорее, что-то вроде корпоративной солидарности не позволило ей рассказать вам о проблемах Ильи. Тем самым вы совершили административное правонарушение, не так ли, Елена Альбертовна?
— Да, безусловно. — Елена кивнула, легко принимая это обвинение.
— Проблемах? Каких проблемах? — спросил Иван.
— Тех самых, в сущности, из-за которых Илье пришлось уйти из спорта. Последствия тяжелой травмы, усугубленные нежеланием пройти серьезное лечение. Опуская подробности, скажу только, что работа в космосе Илье строго запрещена.
— Мне, черт возьми, запрещена чуть ли не любая работа! — рявкнул Илья. — Надо ложиться в больницу на операцию. Сказать, сколько она стоит, эта операция? Само собой, все эти расходы должен был взять на себя клуб в свое время, но они не захотели оплачивать лечение возрастного игрока, полирующего лавку в девяти матчах из десяти. Разорвали контракт, не доведя медицинское обследование до конца. Неустойка обошлась им гораздо дешевле. Ладно, что уж теперь…
Читать дальше