Игорь Ткаченко - Пасьянс гиперборейцев

Капсула в последний раз сильно качнулась, остановилась. Лейтенант вскочил с кресла, опрокинув столик с аппаратом. Створки разъехались в стороны, он на секунду зажмурился от хлынувшего из коридора яркого света и нарочито медленным шагом направился в перископную. Но ноги сами сорвались на бег. Дверь в перископную тоже была заперта. Те, кто уходил, рассчитывали вернуться. Лейтенант разрядил в замок почти всю обойму пистолета, а потом высадил дверь пинком.

Дальнозоры, конечно же, были повернуты в сторону Пустыни, ничем другим приезжающие сюда высокие чины не интересовались. Лейтенант долго чертыхался, обдирая пальцы о поворотный механизм, пока в окулярах не показался затянутый пеленой дыма, сквозь которую то тут, то там прорывались языки пламени, Город.

Пылали дома, длинные пятиэтажные казармы высшего лицея, груда дымящихся развалин осталась на месте торговых рядов.

Город горел. Сломанным зубом возвышалась над ним закопченная, лишившаяся шпиля и птицы на нем громада Цитадели. Лейтенант увидел, как храм Джурсена Неистового покачнулся, вспухли его стены, накренились медленно, и вдруг все исчезло беззвучно в облаке пыли.

Он отшатнулся от окуляров и хрипло рассмеялся.

— Вот и все, — сквозь смех, который больше походил на рыдание, выдавил он. — Как это просто оказалось: хлоп! и все. Хлоп! и все, — повторил он. — Хлоп!..

Он не смог заставить себя взглянуть в окуляры еще раз. Руки дрожали, в горле саднило, как будто туда попала кирпичная пыль разрушающегося Города. Он подошел к стене и наугад раскрыл один из шкафчиков. После запретного зрелища Пустыни высоких гостей обычно мучила жажда. Наверняка что-нибудь осталось.

Он нашел то, что искал, и через несколько минут был в состоянии смотреть на пылающий Город, не разражаясь при этом истерическим смехом. Теперь он смотрел как профессионал, пытаясь по последствиям аварии установить причины ее вызвавшие.

Горели кварталы, отделенные друг от друга улицами и площадями, стоящие слишком далеко друг от друга, чтобы огонь мог перекинуться. Значит, пожар не распространялся из какого-то одного очага, все загорелось одновременно. Значит, случайность исключается. Особо сильных разрушений нет, заложенные в фундамент каждого здания фугасы не сработали, иначе смотреть было бы не на что. Значит, сигнал к началу этого спектакля подан был не из Цитадели. И эта возможность отпадает.

Что же остается?

А остается вот что: подожженный одновременно с разных концов Город, и толстобрюхие из Цитадели ни при чем…

Бунт? Но тогда…

Дом поджигают, когда хотят уйти из него навсегда…

Ну надо же было в такой момент угодить на гауптвахту!

Все равно что в момент посещения госпиталя супругами высоких особ и обязательной при таких посещениях раздачей подарков оказаться на процедурах в клистирной.

Ну нет, он своего не упустит.

Ночь он провел в перископной. Размышляя над своей ролью в этом неожиданно для него случившемся спектакле, вычерчивал схемы, делал расчеты мощности зарядов и как всегда, когда решение принято и остается лишь выполнить его, немузыкально что-то напевал вполголоса. Изредка отвлекаясь от работы, он заглядывал в окуляры. С гор спустился туман, и Город словно был накрыт тусклым с блекло-розовыми сполохами куполом.

Лейтенант знал толк в пожарах. Этот был даже красив.

На заставу он вернулся утром и сразу же принялся за работу. Стену, запирающую вход в ущелье, он видел тысячи и тысячи раз, но только теперь взглянул на нее глазами профессионала. Крепкое сооружение. Не на годы строили — навсегда. Но, со Стеной он разберется потом. Сначала — доты.

Не выпуская из рук прихваченной наверху бутылки, лейтенант один за другим обошел все двенадцать дотов, прикрывающих подступы к Стене, проверил заряжены ли огнеметы. Огнеметы, как и всегда, были заряжены, автоматика работала, и не отключи он предварительно все на центральном пульте управления…

Однажды ему довелось увидеть, как обалдевшая после посещения перископной компания высоких гостей с девочками из хореографического, среди которых была и она …

Лейтенант помотал головой и отхлебнул из бутылки. Но это не помогло.

…Он мог их тогда остановить, мог крикнуть, даже мог успеть добежать до заставы и щелкнуть парой тумблеров. Но ничего не сделал. Просто стоял и смотрел, как она позволяет толстобрюхому адепту-хранителю тискать себя, стоял и слушал ее смех, а потом услышал ровное гудение сервомоторов, и в следующий миг там, на бетонной площадке, где только что были люди, корчились с воплями пылающие марионетки. Она не успела даже крикнуть.